Особо не надеясь на успех, купец ткнулся туда-сюда, везде закономерно получив отлуп. Ему прямо сказали, что наказать Прекраса не получится. Особенности местного судопроизводства, о чем Дорож, в общем-то, знал, из-за чего отказам не удивился. Тем не менее, добравшись до Восходнего и узнав, что в городе гостит старейшина Синеокого, приободрился. Пусть украденное не вернуть, так хотя бы жизнь татю попортить. Он явился на подворье Хвостовых, изложил свое дело охране при входе и стал ждать.

К старейшине его, естественно, не пустили, позвали ближайшего свитского, которым оказался я. И вот тут вступила в силу интересная социальная условность — просто взять и прогнать просителя нельзя. Здесь нет постоянных послов, консулов, дипломатической службы, зато любой знатный человек на чужбине естественным образом принимает на себя ответственность за соотечественников. Это не значит, что мы должны с гиканьем, нахлестывая коней, во главе нанятого отряда мчаться восстанавливать справедливость. Однако дать денег, подлечить, помочь добраться до дома, хотя бы формально потребовать провести расследование инцидента обязаны.

Вдобавок Синеокий покровительствует мирному люду. В первую очередь, конечно, ремесленникам, однако своя фракция в Золотой сотне у него тоже есть, причем довольно влиятельная.

Проблема в том, что сейчас сталкиваться с Вышатичами Веселе Желановне нельзя. Она ведет сложнейшие переговоры, лишний конфликт ей совершенно ни к чему.

— Ты со своими людьми где сейчас остановился?

— В «Божьей ладони», что на Птичьем рынке.

— Надолго?

— Домой вернусь, пожалуй, — вздохнул мужчина. — Скажи, стоит ли правды искать?

Мне только оставалось, что в отрицании покачать головой.

— Ты ведь не первый раз в Восходней земле, верно? Значит, как здесь судят, лучше меня знаешь. Вот что, — купец мне понравился, совсем оставлять его без помощи не хотелось. — Подожди пару дней. Обещать ничего не буду, но со знакомыми поговорю. Может, совет какой дадут.

— Да какой тут совет, — махнул он рукой.

Ему, похоже, просто требовалось выговориться, на помощь он не надеялся.

Беда в том, что, по местным меркам, ничего особо страшного не произошло. Занятие торговлей опасно, не случайно она считается профессией, допустимой для опоясанных. Возможность погибнуть или потерять всё заложены в риски изначально, входят в неписаные правила игры. Дорож вовсе счастливчик — и жизнь сберег, и людей не потерял, и даже часть денег сохранил, вон, в гостинице остановился.

Оставлять инцидент без последствий мне не хотелось. Мораль не та.

Потребовался час размышлений и рассмотрения ситуации с разных сторон, прежде чем сумбур мыслей породил первую рациональную идею. Не решение проблемы, нет, всего лишь интуитивное понимание пути, по которому следует двигаться. Правда, у меня не было уверенности в её выполнимости, предложение в текущих реалиях отдавало революцией. Требовался совет. Поэтому я пошел к старейшине — она, во-первых, мой непосредственный начальник, во-вторых, в политике разбирается на высочайшем уровне, как и положено человеку её статуса. Ну и просто она в состоянии просчитать возможные последствия того или иного нововведения, особенно социальные.

— Чем мы твоему Дорожу поможем? — выслушав, пожала Весела Желановна плечами. И сама же ответила на риторический вопрос: — Ничем. Независимых видоков у него нет, на допрос под присягой обидчик его не согласится, и не заставить того никак. Разве что денег дам немного и подорожную напишу, если попросит.

— Я потому и не стал его обнадеживать.

— Правильно сделал. Честно сказать, не до него сейчас.

— Спросить хочу, боярыня, — следовало переходить к делу, пока не погнали. — Я немного подумал над всей этой историей и у меня возник вопрос: могут ли Обители делегировать друг другу полномочия перед прихожанами?

— Ты о чем?

— Ну вот у нас прихожане могут попросит старцев, чтобы те представляли их в суде…

Не все прихожане, только связанные с Обителью формальными узами. Младшие дружинники, послушники, служки и члены их семей при необходимости имеют право просить старцев говорить от их имени. Речь идёт о покровительстве, являющемся нормой для нашего общества. Помимо суда, старцы заключают сделки, в том числе связанные с землей, подтверждают действенность событий или личность, и занимаются много чем ещё.

— … если суд проходит в Березове. А если здесь, в Восходнем? Вот тебе живой пример, с купцом. У нас Дорож мог бы прийти к Короткому Шагу и попросить заступничества. Здесь у него такой возможности нет. Но если бы, скажем, между Коротким Шагом и Тишайшим был заключен договор о взаимном признании полномочий или о чём-то подобном, то старцы Тишайшего могли бы говорить за него. Им-то с Гутиным или Вышатичами общаться проще.

— Захотят они ради чужака с вятшими боярами ссориться!

— Может, и не захотят, а может, и захотят. К тому же, не обязательно ограничиваться судом. Синеокий ведь темных разыскивает, верно? Почему бы не передать право на розыск в Восходней земле тому же Устроителю, вместе с прочими правами? Взамен получить согласие от них.

Под «прочими правами» подразумевалась конфискация имущества. Согласно действующему во всех землях законодательству, имущество преступников, уличенных в служении Темному и применении темного чародейства, передавалось Обителям. Что характерно, использование частей тел чудовищ и компонентов растений из темных лесов под статью не подпадало, тогда сажать пришлось бы слишком многих. Нет, в данном случае имелись в виду весьма специфические заклятья и методики, оставлявшие на божьем сплетении очень характерные следы. У нас, в отличие от южных стран, любителей черноты мало, но встречаются.