— Нам сюда. — Боярский остановился у одной из выходящих в коридор дверей и вошел внутрь. Небольшая комната была абсолютно пуста, если не считать стола посередине.

— Я бы хотел, чтобы ты взглянул на эту вещь, — и Боярский указал мне на поверхность стола.

Там лежала обычная, ничем не выделяющаяся катана. Примерно такие же носили рядовые бойцы из гильдии теней в моем прошлом мире.

— Сначала у меня была другая мысль, но, когда я увидел, как ты орудуешь той арматурой, я немного поменял свои планы, — ухмыльнулся Боярский.

Он внимательно посмотрел на меня и продолжил:

— Ты сказал, что смог каким-то способом узнать сущность перстня мгновенной смерти. — Граф немного помолчал, внимательно глядя на меня. — Эта катана, — Боярский подошел к столу и с любовью погладил лежащее на нем оружие, — она необычная. Второй такой нет. Можешь узнать, в чем ее особенность?

Вот жучара! А пока я этим занимаюсь, ты попробуешь понять, как я это делаю? Или я уже становлюсь слишком мнительным? Да пофиг! Боярский и так уже слишком много про меня знает.

— Да, но на это потребуется время. Для перстня понадобился час. Так что запасайтесь попкорном.

Я подошел к катане, взял ее в руки и сел на пол в позу лотоса. Положив оружие на колени, я вошел в транс и подключился к божественному источнику, направив его силу в клинок… И через миг ошарашенно вскочил на ноги. Что за хрень?! Как такое вообще возможно? Катана сразу же открылась мне, будто я владел ею уже много лет.

Боярский с любопытством смотрел на меня.

— Чье это оружие? — изумленно спросил я.

Граф улыбнулся и ответил вопросом на вопрос:

— Ты разве не помнишь?

Слова Боярского на миг лишили меня дара речи. Че за хрень?! Внутри у меня все похолодело. Нет-нет, это чушь какая-то! Этого просто не может быть! Я ошалело посмотрел на Боярского, а потом перевел взгляд на родовой перстень Суворова. Его камень был не просто темным, а угольно-черным и переливающимся, словно жидкий гудрон. Вот с. ка! Я попытался снять перстень, но он не поддавался. Это полный пиз.ц! Так, спокуха, Грут! Не забывай, что ты полубог и у тебя внутри божественный исток. И нихрена такой фокус с тобой не прокатит.

Я бросил на Боярского полный ненависти взгляд. На лице ублюдка при этом заиграла довольная улыбка. Я зло ухмыльнулся в ответ и закрыл глаза, приказав Пушистику в случае чего превращать в фарш любого, кто дернется в мою сторону. Присоединившись к божественному источнику и подключив энергию своего магического кристалла, я направил мощные потоки силы и маны в перстень. Через несколько секунд он раскалился докрасна. Даже кожа дракона не до конца защищала от этого нестерпимого жара. Ну и похер, раны один фиг заживут, зато у меня появился шанс снять эту дьявольскую хрень.

Я открыл глаза и начал стаскивать с пальца родовой перстень Суворова. Он слезал медленно, по миллиметру, вместе с кожей. Я взвыл от натуги и потащил сильнее. Боярский ошарашенно смотрел на меня. Он попытался дернуться в мою сторону, но Пушистик сразу же резанул огненным когтем по металлическому полу у графа под ногами.

— Еще шаг — и ты труп, — прохрипел я, с ненавистью глядя Боярскому в глаза.

Граф в нерешительности остановился. Семеныч никак не реагировал, хмуро поглядывая то на Боярского, то на меня. Еще пару мучительных мгновений и перстень вместе с ошметками моей кожи звонко упал на пол. В комнате воцарилось долгое и напряженное молчание.

Я подошел к столу и взял катану. Неспешно вытащив ее из ножен, я залюбовался бликами света, играющими на ее смертоносной поверхности.

— Отличное оружие. Огненная катана. Режет сталь, как бумагу… Знаешь, что она мне говорит, Стас? — глухо спросил я и взглянул на побледневшего Боярского. — Что она теперь моя. — И изящным легким движением я перерубил надвое стоящий передо мной металлический стол, словно он был сделан из масла.

Я посмотрел Боярскому в глаза.

— Зачем, Стас? — Он попытался что-то ответить, но я остановил его движением руки. — Хотя, я тебя понимаю. Возможно, на твоем месте я поступил бы точно также, если б захотел вернуть к жизни умершего друга. Но вот только беда в том, что ты использовал для этого меня. И я не могу это просто так оставить. Как же мы поступим, Стас? — спросил я после непродолжительного молчания.

Боярский в отчаянии смотрел на валяющийся на полу перстень.

— Он сейчас умрет, — прохрипел граф.

— Да, — равнодушно ответил я, — таковы уж свойства камней душ. Если его снять, то жизнь, заключенная в нем через несколько минут пуф-ф… и все. — Я сделал выразительный жест рукой. — Ну а с другой стороны, оставь я его на себе, то, возможно, умер бы я, а остался бы только он. — И я кивнул головой в сторону перстня.

Я собрал в себе всю оставшуюся в запасе божественную силу и шагнул к Боярскому.