Шрифт:
Хватаю телефон. Своего гаджета у меня сейчас нет, но в голове всплывает номер той брюнетки из бассейна.
Захожу в мессенджер, вбиваю ее номер, выделяю в галерее нужные фотографии. Далее нажимаю «отправить», обозначая подписью:
Не стирай, сохрани, я все потом объясню. Юн из спортзала.
Удаляю отправленные сообщения, добавляю контакт брюнетки в блок. Ещём новение — и телефон в пакете на прежнем месте, все заняло секунд двадцать.
— Эй, все в порядке?! — на нас обращает внимание сержант.
Я отлипаю от полицейского, и начинаю обмахивать рукой лицо.
— Простите, голова закружилась!
— Все в порядке, сержант, — подтверждает взявший конверт.
— Может, вам стоит обратиться к врачам, господин Юн?
Вижу, как выносят на носилках к скорой жену. Тяжело покачиваясь, подхожу к врачам.
— Вы супруг? — путь перегораживает реаниматолог.
— Что с моей женой?
— Ваша жена сильный человек и прямо сейчас борется за жизнь. Не мешайте ей, если желаете добра, — терпеливо объясняет врач.
— Она выживет? Вы заберете ее в реанимацию?
— Господин Юн, у нее ограниченная страховка, а травма усугублена опухолью. Лечение будет крайне дорогостоящим и все на что вы можете рассчитывать — это стабильное состояние в искусственной коме. Без дорогостоящих лекарств, боюсь, что она проживет не дольше нескольких месяцев.
Благодарно киваю, всегда ценил способность говорить правду без прекрас, чего бы она ни стоила.
— Когда нужны деньги? — глухо спрашиваю я.
— Вам лучше обратится в страховую компанию, я могу лишь предположить, что имеющихся денег хватит на тридцать дней лечения.
— Я могу что-то сделать сейчас?
— Молиться и заполнить документы вместо нее. Ли, подготовьте документы для мистера Юна.
Мне подносят планшет, в который вставлен лист о согласии на госпитализацию. По привычке перечитываю перед подписью.
В глаза бросается дата рождения супруги — завтрашний день…
Ставлю подпись, возвращаю планшет. Жену грузят в реанимобиль. Захлопываются дверцы, включается сирена.
Провожаю взглядом скорую, пока та не скрывается за поворотом.
Полицейские тоже разъезжаются, и их работа окончена. Далее дело успешно ляжет в дальний ящик стола следователя, потом и вовсе уйдет в архив.
Разъезжаются водители, которым после получения копий протокола нет никакого дела до меня.
Остаюсь возле дома один, ощущая, как меня буравят взглядами зеваки. Кто-то наверняка снял происходящее на камеру мобильного.
Спектакль окончен, гаснет цвет. Не уходят только двое странных товарищей, расположившихся возле припаркованного у подъезда автомобиля. Не преступники — я видел, как полицейские проверяли их документы. Хотя теперь ручаться ни за что не буду.
Когда возвращаюсь в подъезд, ничуть не удивляюсь тому, что они выходят из машины и следует за мной.
Консьержка, которая хотела мне о чем-то сообщить, вскакивает со стула:
— Господин Юн, у вас задолженность по оплате коммунальных…
Она осекается, видя, как следом за мной заходят те два мордоворота. Опускается обратно на стул, делает вид, что читает записи в журнале.
Глава 9
Бросаю взгляд на камеру внутри подбьезда — работает, значит, рожи этих двоих зафиксированы. Посмотрим, что дальше.
Иду к лифту. Боковым зрением вижу, как пара разделяется: один идет на лестницу, второй — за мной, к лифту.
Створки разъезжаются, вхожу и жму нужный этаж.
Следом заходит мордоворот. Вижу, как его рука тянется запазуху.
Делаю шаг к панели управления.
— Вы господин Юн?
Лифт закрывается, мы остаемся в кабине вдвоем.
— Что надо?
Не дожидаясь ответа, жму на кнопку экстренной остановки кабины: эти несколько секунд мне были нужны, чтоб лифт набрал скорость.
Детина не готов к торможению, его нога подламывается, он заваливается на бок, на пол выпадает лист бумаги.
Поднимаю, пробегаю по диагонали. Это не бандиты, это хуже — коллекторы. Передо мной — уведомление о просроченной задолженности. Видимо в банке решили меня припугнуть, прислав этих уродов.
Нажимаю кнопку нужного этажа, снова едем дальше.
— Что произошло? — коллектор трясёт головой, которой ударился о стенку.
— Похоже, вы упали. Я спрашиваю, что вам от меня надо?