— Капрал Бейль пропал без вести, — закончил военный, и Эменгар казалось, будто небеса обрушили на неё весь гнев.

Альф сидел за столом, смотря на седовласую женщину. Узнать в ней мать было немыслимо по двум причинам. Он совершенно не помнил ту, что дала жизнь дважды: при родах и спасая его от рук Норальфа. К тому же время, проведённое в подземелье, пошло не на пользу Эйвли. Её волосы потускнели, кожа покрылась болячками и морщинами, зрение перестало подчиняться. Но память осталась прежней.

День ото дня она вызвала к богам, чтобы избавили её от мучений. Дабы даровали смерть и свободу, но они будто готовили ей иную участь.

Поначалу Эйвли мечтала, что однажды сыновья разыщут её. Но слышала о злодеяниях Найла и оплакивала его рождение. Если бы она только могла знать, что принесёт в этот мир её плоть и кровь.

Охранники говорили не так часто, как хотелось бы. Порой сюда бросали новых пленников, которые знали о новостях сверху куда больше нижних.

Кого-то забирали, чтобы больше никогда не вернуть. Вряд ли пленникам даровали свободу, оставалось надеяться на то, что смерть была быстрой.

Эйвли привели в порядок, насколько это было возможно. Слуги отмыли её, долго распутывали свалившиеся волосы, часть из которых пришлось отрезать. Облачить в подобающий императорской особе наряд не смогли. Она наотрез отказалась надевать вычурное платье, которое раньше обрамляло её красоту. Теперь же на старухе оно казалось бы насмешкой и привлекало лишнее внимание к той, кто хотел оставаться призраком.

Эйвли скользила пальцами по лучшему шёлку Эльдиона, который был любимым материалом в её прошлой жизни, и грустная улыбка исказила её лицо. Она выпросила простое платье прислуги и спустилась, ведомая девочкой-слугой. Зрение было утеряно не до конца, и Альф послал за лучшими лекарем, который покинул дворец, как только Найл пришёл к власти, не пожелав ему служить. Хорошо, что добраться до Авинора Найл не успел, и тот скрывался где-то в городских катакомбах, принимая больных эльфов в полутьме.

— Тебе не обязательно ничего говорить, — нарушила первой молчание Эйвли, понимая: несмотря на родство, они чужие друг другу. Слишком много времени прошло, чтобы связь сохранилась.

— Сперва, стоит поблагодарить за моё спасение, если бы не ты, я, возможно, повторил бы судьбу брата.

— Твоё сердце не очерствело за годы, — будто чувствовала она ранимую душу своего сына.

— Всё благодаря семье, воспитавшей меня.

Он хотел добавить и Ави, вспоминая о ней, но промолчал. Он обязательно познакомит мать с возлюбленной, когда разыщет её.

Кариолф разослал всех имеющихся солдат на поиски драконицы. Альф был намерен отправиться сам, но кто знает, в какой стороне искать Найла. Он мог уйти на Север, чтобы попытать счастья у драконов, тем более с ним была одна из представительниц Аскарда. Или же на запад, обитель орков и гоблинов, которым мог обещать часть Эльдиона при поддержке. Или же на юг, в земли Фейри, чтобы окончательно сбить со следа.

Кариолф убедил его, что следует ждать здесь, и как только будут новости, сразу же лететь стремглав в нужном направлении. Иначе можно потерять драгоценное время.

— Как тебе удалось отправить меня за Мерцающую стену? — спросил Альф у матери, думая об Авилине. Пока он здесь, она где-то с Найлом, и кто знает, что этот негодяй сделает с милой Линой.

— Прежде, между нашими империями не было преград. Когда правил твой отец, эльфы и драконы могли пересекать границу. Стена возникла куда позже, — скрежетал незнакомый голос.

Альф был слишком мал, чтобы запомнить хоть что-то о своей семье, потому приходилось верить, что перед ним его мать.

Портреты были сожжены, и те, кто прежде никогда не видел Эйвли, не могли узнать её… Но Рейма была уверена: это она.

— Мне помогли солдаты добраться до границы, но преследователи были слишком близко, потому пришлось принять решение спрятать тебя. Они бы не оставили нас в покое, а потому одному из воинов был отдан приказ перенести тебя в земли драконов и защищать до последнего.

Он ослушался. Оставив ребёнка, он вернулся, чтобы защищать честь своей императрицы, и погиб от руки одного из Эльфов Норальфа.

О том, что меня заточили в подземелье, он никому не говорил. Возможно, боялся, что найдутся те немногие, кто захотят вызволить меня оттуда.

— Но почему он сохранил тебе жизнь? — не понимал Альф.

Она слишком долго молчала, будто ждала, что сын сам догадается.

За дверьми послышались голоса, и дверь сотряслась от ударов. Альф резко обернулся, пытаясь понять, что происходит, когда внутрь ворвались несколько девиц в бальных платьях.

— Мы приехали сюда издалека, — заявила одна из них. — Чтобы попытать счастья стать императрицей.

— Да, — согласно поддакнула вторая.

— Тот, кто затеял это, бежал, — пытался вразумить их один из солдат.