— Молодой человек, геройствовали? Извольте соответствовать!

Проржались. А пока смеялись, подошли к окружённым тремя кольцами охраны двум здоровенным автомобилям. А на перекрёстке ещё и «Воевода» стоит, сшестерёнными стволами пушек поводит. Мда, тут, не дай Бог, чихнёшь ненароком, тебя какой-нибудь снайпер и чпокнет. И это хорошо, если не один.

— Сурово тут.

— А толку-то сейчас, после драки кулаками махать? Ежели б не твои ППД да бомбы, вся эта мишура никому бы не упёрлась.

— Слышь, Иван, давай казарменный лексикон уберём, хоть временно? Княгиня там, неудобно…

— Ладно, давай. Ты вообще готовься, щас тобой восхищаться будут. А я в стороне постою, ржать над тобой буду, так и знай!

— Вот ты негодяй, Сокол!

— На том стоим! У тебя такое лицо обычно… — он предвкушающе хохотнул.

Подошли к автомобилям, из которых тут же выскочили сёстры-княжны и с визгом повисли у меня на плечах. Блин горелый! Вообще тормозов ни у одной нету.

— Отчего так долго, Илюша?! Мы уже все изволновались! И маменька, и все хотят тебе спасибо сказать, а тебя нет и нет!

Вышел Серго, а за ним Пётр.

— Дамы, ну успокойтесь, успокойтесь! Беседовали с дознавателем. Нужно же им картину хоть общую составить.

— Господа, представьте нам вашего друга!

Опа, я понял от кого сестры получили умение так незаметно подкрадываться. Немного в стороне, рядом с горбоносым мужчиной в мундире с генеральскими эполетами стояла магиня, пришедшая с Морозовой на бой, Владетельная княжна Гуриели. Чёт мне очково. Прям при матери на простого казака вешаться? Дочерей-то она не накажет, а казаку оному может вообще неслабо прилететь! Вперёд вышел Иван.

— Владетельная княжна, князь, позвольте представить вам, моего друга и боевого товарища, хорунжего Иркутского казачьего войска, Илью Коршунова! — я щёлкнул каблуками и коротко поклонился. — Если бы не его решительность, — Иван помялся, — и, чего уж говорить, предприимчивость… вот уж не знаю, говорили ли мы с вами бы.

— Это да, отец, он нам сегодня жизнь спас, — а это уже Серго. И руку мне на плечо положил. Вот тянет же его на всякие обнимашки. Может, потому что волколак?

— А ещё я с ним учусь в одном классе, — о, и Морозова тут, брильянтами сверкает, — правда, Илья?

— Очень рад видеть тебя Дарья, ваше совместное выступление, — я поклонился ей и Владетельной княжне, — это было… э-э-э… феерически красиво!

— У меня почему-то складывается впечатление, что вы его защищать вздумали. Так не обвиняют же его ни в чём, — князь-генерал Багратион покровительственно улыбнулся.

Ага, ага, это вы капитану-дознавателю расскажите.

А потом воздух над площадкой рядом с автомобилями вспучился огромной изогнутой линзой, Гуриели и Морозова совместно окутались щитами, и лишь Иван обрадованно шагнул к магическому безобразию.

Линза схлопнулась, оставив на брусчатке площади СмСШ «Архангел» и двух мужчин в гражданской одежде. Женщины присели в книксене, а мы с Петром, Серго и его отцом склонили головы. Нас почтили своим посещением самый сильный маг России, император всероссийский Андрей Федорович, и его брат, Великий князь Кирилл Федорович.

— Дядя, папа, рад видеть вас в добром здравии! — Иван поручкался с дядей и попытался обнять отца.

Великий князь лишь сурово качнул головой:

— А уж мы-то как рады! Опять в очередную жопу — пардон, дамы! — залез? Опять чудом живой? Ты еще скажи, что опять… Да не может быть! Коршунов?! Ты?! Да быть же того не может!

— Кто Коршунов? — благожелательно протянул император. — Ты мне столько про него рассказывал…

— Да вот он, в походной форме!

— А что ж он в театр, да не в парадке? Непорядок!

— Виноват! Ваше! Императорское! Величество!

— Да не тянись ты так. Мы сегодня не по протоколу.

— Есть! — ага, «не тянись», тут такие люди!!! Сам! Император! Не на парадном портрете, а живой! Рядом! Да ежели жив останусь, мне ж весь Карлук обзавидуется! Да какой Карлук, пол-Иркутска!

— Ох как глазами сверкает! Приятно, что есть еще военные, которые уважают своего императора, а не как ты, негодяй!

— Виноват! Ваше! Императорское! Величество! — Иван вытянулся не хуже меня.

— Уже лучше, хотя зная твою шкодливую натуру, Ваня, верится с трудом. Так, нам присесть, чаю и этих ваших, — император повел пальцами, — печенек…

— Слушаю, ваше величество! — откликнулась… пустота у плеча Андрея Федоровича. Император бегло осмотрелся: — Пойдёмте, господа, у нас нет желания стоять на улице.