— Значит, мы были правы, эту дурацкую идею тебе подкинул Адральвез, — невозмутимо кивнул Иналай, — конечно, это было почти очевидно, что после Годасты в клане Ниафрост ты задержишься и поговоришь с ним. Но откуда мы, по-твоему, должны были это узнать?

— То есть вас не смутило, что я уклонился от возможности надеть эту вещь тогда, когда мне её подарили, — хмыкнул Сареф, — странно. Я думал, вы догадаетесь.

— По одному только этому факту? — удивился Иналай.

— Конечно, нет, — невозмутимо ответил Сареф, от которого не укрылось притворство дракона, — Фрида Вааг должна была рассказать вам, что когда она поймала нас перед началом похода на Осину — на мне тоже не было ни одного артефакта. Впрочем, я не удивлён её предательству. Вы предупреждали меня, чтобы я больше не разговаривал с ней, я сам виноват в этом. Учитывая же, что в смерти Бэйзина она всё это время винила меня, я мог сразу догадаться, что так будет.

— Но почему ты просто не попросил у нас помощи? — спросил Иналай, — зачем всё было делать так сложно?

Этот вопрос едва не вызвал в Сарефе вспышку неконтролируемого бешенства. Да как он смеет после всего, что с ним случилось, задавать ему такие вопросы?!

— Уходите, — махнул рукой Сареф, вставая со своего кресла и подходя к окну, — вы никудышный дипломат, если считаете, что можете задавать мне такие вопросы. Нам не о чем говорить. Если вам угодно морить меня голодом и дальше — пожалуйста.

— Боюсь, ты не в том положении, чтобы указывать, куда мне идти, — с лёгким холодком заметил Иналай.

— Ну, тогда сидите здесь дальше, — пожал плечами Сареф, всё так же глядя в окно. Пару минут в комнате стояла тишина, после чего Иналай не выдержал:

— Сареф, ты ведёшь себя смешно. Только-только ты начал выказывать признаки взрослого человека. Когда преподнёс Ильмарриону полезный дар, когда рассказал нам о судьбе Бэйзина. И, что бы ты о нас сейчас не думал — мы умеем помнить добро, которое нам сделали. Поэтому, собственно, тебя и ждали шесть гвардейцев дома Агьялт. Не потому, что мы хотели избить и унизить твоих друзей, а потому что мы готовы были взять тебя живым, даже если бы ты превратился в обезумевшее одержимое чудовище. И я бы на твоём месте не сильно задирал нос, Сареф. Если ты думаешь, что полностью избежал последствий — это совершенно не так. Они могут пробудиться и через неделю, и через месяц! Только поэтому мы вынуждены были ограничить твою свободу. А теперь ты снова ведёшь себя, как ребёнок, который надулся, отвернулся и отказывается сказать, что у него случилось! Неужели ты сам не понимаешь, как это нелепо выглядит со стороны?

— Вы, действительно, не понимаете, — тихо рассмеялся Сареф, — что ж, хорошо. Объясню просто. Когда вас отлучили от вашей матери?

— Что… что? — Иналай опешил, — это вообще здесь при чём? При чём тут моя мать?

— И всё же ответьте, — мягко настоял Сареф, — это важно.

— Да никто меня не отлучал, — фыркнул Иналай, — моё обучение началось в пять лет, когда я получил от Системы свой первый возрастной талант.

— Вооот, — перебил его Сареф, повернувшись к дракону и с неприязнью на него посмотрев, — в этом и дело. Я не спорю, ваше обучение, возможно, было сложным и трудным. Почти наверняка сложнее и труднее, чем в прочих кланах. Но ваша семья всегда вас любила и всегда имела возможность это показать. Вы всегда чувствовали за спиной безопасность и поддержку своей семьи. Я же такой роскоши в детстве был лишён. По вашей вине. С сознательного возраста у меня фактически не было ни матери, ни отца. Только нянька — и ту вышвырнули прочь, когда она единственный раз посмела за меня заступиться. И всё это было — по вашим приказам. Вы серьёзно думаете, что я когда-нибудь это забуду? Нет, это всегда, подчёркиваю, всегда будет стоять между нами. Буду ли я в будущем осторожно иметь с вами дело? Возможно. Буду ли я после этого доверять вам, чтобы просить помощи в подобных ситуациях? Никогда.

— Право слово, Сареф, — в голосе Иналая послышалось едва сдерживаемое раздражение, — мы думали, что ты уже перерос эти детские обиды и готов вести себя по-взрослому. Если уж на то пошло — то винить тебе нужно, в первую очередь, Систему, которая при рождении подарила тебе твой дефект с нулевым атрибутом. Я знаю, что ты говорил об этом с Адейро. У тебя было два пути: или просто расти с этим дефектом, в результате чего ты бы с вероятностью в 95% вырос бы клановым нахлебником, который бы спился вслед за своим отцом… Или попытаться спровоцировать Систему компенсировать это, да, жёстким воспитанием и суровым ограничением. И Система, как видишь, компенсировала тебе это таким уникальным умением, как Рука Пересмешника. Даже в клане Айон умениями подобной глубины обладают единицы.

— О, в этом я не сомневаюсь, — хмыкнул Сареф, — что помимо меня и моего отца есть и другие, кто по вашим приказам всё детство воспитывался, как скот, которых вы после этого забирали в свой клан, выжимали из них уникальные способности, после чего выкидывали этих несчастных на помойку.

— Это не смешно, Сареф, — отрезал Иналай, который уже с трудом сохранял самообладание, — мы никого, как ты изволил выразиться, не выкидывали на помойку! Даже если взять твоего отца — он не выдержал наших тренировок и отказался, это был его выбор. За это он получил право выбрать себе ту женщину, на которую покажет пальцем, и жить в клане до конца своих дней, практически не работая. Это — то, за что любой простолюдин убьёт навсегда, не задумываясь!

— Но, тем не менее, самих себя вы так предпочитаете не воспитывать, — едко заметил Сареф, — почему же? Представьте, что чистокровный член клана Айон будет воспитываться в таких условиях. Какое же чудо выдаст ему Система на 15 или 20 лет? Неужели вы ни разу не пробовали? Или самих себя вам всё-таки жалко?

— В подобном нет смысла, — пожал плечами Иналай, — такая стратегия — это, действительно, нечто близкое к крайним мерам. И нет никаких причин с её помощью пытаться чинить то, что и так не сломано.

— Конечно, — неприятно улыбнулся Сареф, — конечно же, это именно так, и никак иначе.

— И всё-таки на твоём месте я бы взял себя в руки и отнёсся к этому серьёзнее, чем на уровне старых детских обид, — продолжил Иналай, — потому что сейчас речь идёт о твоём будущем.

— А у меня есть какие-то богатые варианты будущего? — развёл руками Сареф, — ну хорошо, вот я здесь. Хорошо, у Ильмарриона была веская причина ограничить мою свободу. Если я, действительно, мог навредить мирным жителям клана Айон — без вопросов, ваш глава в своём праве. Но что дальше? Пройдёт месяц, ну два, ну три. Весь Севроганд будет всё это время внимательно на вас смотреть. Благодаря Ханству Поющей ночи все орки будут внимательно на вас смотреть. Благодаря клану Чёрный Ветер все гномы будут внимательно на вас смотреть. Благодаря Тарлиссону и его королеве все тёмные эльфы будут внимательно на вас смотреть. Ну что ж, удачи вам. Если в ваши планы входит скатиться в политическое ничтожество и дать демонам повод тыкать в вас пальцем и смеяться над вами — можете убить меня. Ах да, ещё Систему не забудьте. Ей не очень понравится, если один из Чемпионов через 5 лет не сможет прибыть на Всесистемные Состязания по вашей вине, вы так не считаете?