— Отжарить, не пожарить!

— Эвон ты о чем, — все еще взволнованно протянул Тоше. — Нет, с ведьмой не пробовал ни разу, да и вряд ли когда случится. Вот если на юг попасть в цитадели Африканской Плети, то там, мне робяты на сборном пункте рассказывали, в борделях говорят кого только нет, даже чернокожие бабы-то встречаются. Но по мне — так у всех там одинаково, невелика разница.

— Не поперек, факт. Но слышал я, что вроде и одинаково, а вот не все так, — мечтательно протянул Бока. Великан молчал, задумчиво рассматривая столешницу и похоже так и не понимал, что хочет рябой. Я же вдруг подумал, что стражники — если не обращать внимание на антураж, напоминают мне героев фильма «Тупой и еще тупее».

— Так это ж, Тоше… я к чему веду, — осторожно поинтересовался Бока. — У нас то вон, за решеткой, ведьма валяется. Может ей загнать шершавого…

Бока снова продемонстрировал скачку на невидимой кобыле. Великан неожиданно вздрогнул и испуганно оглянулся — казалось, он посмотрел сейчас прямо на меня. Но у подножия лестницы слабая лампочка мрак разгоняла слабо, поэтому не заметив нас, Тоше обернулся к напарнику.

— Негоже это, Бока, насильничать-то. Пусть она и ведьма.

— Да что ты понимаешь! — взвился рябой. — Да всем резунам в страшном сне не приснится того, что могут мрази сотворить! Они ж магией чаруют, они же…

— Ты сам видел, друг Бока?

— Нет, но…

— Вот и я не видел. А вот что резуны творят я видел, — детский голос великана сейчас звучал очень по-взрослому. — Да и батюшка у нас в приходе говорил, что ведьмы такие же как мы, а все рассказы про их жестокость, это как там её… эта, австрийская пропаганда, вот, — великан вдруг шмыгнул носом и снова начал причитать: — Что ж я его не послушал, дурная голова, зачем я к немцам на сборный пункт-то пошел…

Рябой между тем неожиданно взъярился и брызгая слюной ненависти начал отстаивать свою позицию, посылая проклятия ведьмам, но великан его прервал:

— Бока, а ну как узнает кто, что ты ведьму принцепса хотел на кукан насадить?

— Никто и не узнает, коли ты не проговоришься. Все одно она сдохнет скоро — видел, как у нее раны скверной загноились? Недолго ей осталось, истинно тебе говорю, а сам принцепс тоже говорят лапти-то откинет после чародейства. А не откинет, так австрияки кончат его по-тихому, говорят он там кабы и не сотню резунов сжег вместе с бугром их, а они ведь…

Так, все это конечно интересно, но принцесса-вейла оказывается умирает — послушали и хватит, двинулся я вперед. Кирк с бойцами двинулись следом и не так тихо, как я. В этот момент великан издал губами дребезжащий звук заглушая шум и обхватил голову руками.

— Сам принцепс то, отож, тот еще ублюдок, скажу тебе…

Тоше громко вздохнул, и в порыве горечи уронил голову на руки, уперев их локтями в стол. Рябой Бока насторожился — он, наконец, увидел нас. Я уже был совсем рядом — и остановился перед преграждающей путь решеткой, отделяющей от меня караулку и коридор с камерами. Рябой стражник хотел что-то сказать, но при виде моего лица просто потерял дар речи. Великан же продолжал причитать — он так и сидел, обхватив голову руками, уткнувшись взглядом в стол.

— Я радовался на сборном пункте, думал честь великая под знаменами Троицы служить вместе с владыками! А за два года здесь владык увидел по пальцам пересчитать, зато подонков, что в столицах даже землица не терпит, толпами! И принцепс этот — он жеж тоже теперь получается владыка, если огнем швырялся? Как, Бока, почему? Это ж говнюк говнистый, я б у нас такого у нас в деревне сломал, да и в болоте бы притопил, как такого только земля носит?

Рябой так и не мог от ужаса ничего сказать — по мере того, как великан говорил, он впал в ступор, лишившись дара речи. Но, наконец, догадался — и склонившись через стол, стукнул великана по плечу.

— Ай, да что ты, — лишь отмахнулся тот, продолжая причитать. — Это же тварь распоследняя! Слышал, что про него робяты из…

— Тоше… — рябой Бока, наконец, смог открыть рот, но сподобился только на сиплое шипение.

— Притопил бы притопил, если б мог — а так, принцепс, теперь еще и владыка! Но как на рожу его мерзкую посмотрю, так меня прямо аж жжет изнутри, хочется просто бревно взять и…

— Тоше!!!

— Ась? — наконец поднял голову великан и даже отпрянул, увидев перекошенное лицо рябого. Под грохот упавшей скамьи великан обернулся и обомлел уже сам.

Хорошо, что между нами решетка. Если он сейчас подумает, что… нет, не подумает — великан вдруг ссутулился, лицо его исказилось в испуганной гримасе, став еще более детским.

— Дверь открой, — негромко, стараясь не шевелить левым уголком рта, приказал я Боке. Рябой суетливо подбежал к двери с длинным ключом, раздался лязг замка.

— Ведьма, — буркнул я.

Бока закивал головой как болванчик, бросился вперед. Включив в коридоре освещение — свет электрический, но лампы так себе, он посеменил к металлическому шкафу и достал ключ от камеры, который у него тут же забрал Кирк.