Шрифт:
Десять счётов?! Да у меня и после двух ударов сердца голова едва не взрывалась!
Впрочем, нахмурился я совсем по иной причине. Загибая пальцы, перечислил про себя «осознать, ощутить, прикоснуться, приказать, закалить тело, укрепить дух», приплюсовал к этому ритуал очищения и возмутился:
– Какой ещё атрибут? Нет у неофитов ничего такого!
– Ещё как есть! – ухмыльнулся Лучезар, поднял руку и ту окутало серебристое пламя. – Почему, думаешь, меня сразу после очищения в школу Огненного репья взять готовы, даже выпускные испытания не понадобятся?
Я от изумления едва челюсть не уронил. Юнец просто взял и сотворил пламя – нисколько не напрягаясь, буквально по щелчку пальца. Огневики тужились изо всех сил, а он – хоп! – и кисть пламенем окутал! Ещё и не обжёгся при этом!
Врач мягко рассмеялся.
– Атрибут и в самом деле принимается уже адептами, но это не касается тайнознатцев из боярских родов. Он передаётся им с кровью.
– Слышал о родословной? – усмехнулся Лучезар.
У меня кругом голова пошла, я во все глаза уставился на юнца и выдохнул:
– Так ты?..
Ассистент врача дурашливо поклонился.
– Позволь представиться! Лучезар из семьи Серебряного всполоха, младшей ветви рода Огненной длани!
Боярин? Этот долговязый рохля взаправдашний боярин?!
И мне придётся себя за него выдавать?
Черти драные! Из огня да в полымя!
5-18
Стало совсем худо. И до того нехорошо было, а тут и вовсе поплохело.
Врач неверно оценил реакцию на свои слова, приняв замешательство за недоверие, и пояснил:
– Лучезар – последний в своей семье, да и отношения со старшей ветвью оставляют желать лучшего. Обстоятельства привели его на задворки Поднебесья, у нас здесь попросту нет доступа к реактивам и практикам, необходимым для раскрытия его потенциала, а без этого ритуал очищения не пройти.
Я вытер с лица испарину и уточнил:
– Неужто старшая ветвь даже в такой малости помочь не хочет?
Лучезара так и перекосило.
– Ты чем слушаешь вообще?! Да они меня сюда и спровадили!
О семейных дрязгах в боярских родах были наслышаны даже босяки, я кивнул и подробности выпытывать не стал, вновь провёл ладонью по занемевшему лицу и спросил:
– Тому, кто выдаёт себя за боярина или дворянина, полагается колесование или четвертование?
– Это всё пережитки прошлого! – беспечно отмахнулся врач. – Во внутренних землях – риск и вправду был бы слишком велик, но не в этом захолустье!
А Лучезар так и вовсе рассмеялся.
– Не бойся! Если напортачишь, до колесования просто не доживёшь! Потихоньку удавят, не станут сор из избы выносить.
С этим было не поспорить, но я всё же покачал головой.
– Я чужого не беру! Зарок у меня такой. Не могу чужим именем представляться.
Врач и его ассистент воззрились на меня в немом изумлении.
– Ты сейчас серьёзно?! – угрожающе протянул Грай. – Пойдёшь на попятную из-за какого-то зарока?
– Не пойду, если он… – ткнул я пальцем в Лучезара, – даст мне право называться его именем.
– Да вот ещё! – рявкнул юнец. – Не бывать тому!
– Это лишнее, – поддержал ассистента врач.
– Вовсе нет! – возразил я. – Я же проклят! Возьму без спроса чужое – тут же аукнется! Проклятие именно на это завязано, а с ним шутки плохи!
– Тебе в любом случае от порчи избавляться придётся!
– Это когда ещё будет! Да и получится ли её полностью вычистить, чтобы и следа даже не осталось?
Лучезар обозвал меня парочкой крайне обидных словечек из числа тех, за которые на Заречной стороне и нож под рёбра сунуть могли, но Грай быстренько утянул его в соседнюю комнату, там они недолго пошушукались, а после возвращения юнец объявил:
– Я, Лучезар из семьи Серебряного всполоха рода Огненной длани, даю право… – Он зло глянул на меня и после подсказки врача продолжил: – Серому с Заречной стороны Черноводска именоваться моим полным именем. Доволен?
Вопрос он едва ли не выплюнул, и Грай укоризненно покачал пальцем, после чего обратился ко мне:
– Но и ты дай слово держать нашу договорённость в тайне!
Я хоть и едва ворочал уже языком, не выдержал и фыркнул.
– Ну не враг же я себе!
– Дай слово!