— Так ждет, что чуть сам не угробил? Где обещанное счастье? Зачем мне все это?

Да, мне было горько и обидно. Впервые не желала себе такой жизни. Ну и что, что истинная? Кому она нужна, когда каждый раз так больно. И душевно, и физически.

— Ты не права, ну или отчасти. Он на все готов ради тебя. Посмотри.

Я без особого желания открыла глаза и правда оказалась в своей комнате. В той, что он же сам и разрушил. Здесь все поменялось и одновременно осталось прежним. Видимо, ремонтные работы закончились, все обновили, оставляя лишь знакомую мебель. Я видела себя со стороны, лежащую на просторной кровати. Бледная, словно покрытая воском. Худое тело и живот?

Облегчение накрыло с головой.

— Сколько я лежу без сознания?

— Пять месяцев. Тело абсолютно здорово, но ты не хочешь возвращаться.

Поджала губы.

Веррион.

Он сидел неподалеку, в кресле, и внимательно на меня смотрел. На ту, что спала.

Изменился.

С тусклыми глазами с воспаленными белками он смотрелся жутко. Изнеможенное лицо, покрытое густой неухоженной бородой на острых впалых скулах.

Жалость заполнила мое тело... или скорее душу. Я потянулась к нему, понимая, что, несмотря ни на что, ужасно по нему соскучилась.

— С ребенком все в порядке?

— Ну как сказать. Ему очень не хватает счастливой мамы. Ее поглаживаний и разговоров. Отец, конечно, пытается, постоянно общается с вами двоими. Иногда выносит маму на прогулку. Но малышу этого явно не достаточно.

— Малыш? Мальчик?

По моему лицу полились горячие слезы. А вместе с ними смывались боль, обида и злость. Еще раз окинула взглядом комнату. Погладила двух драконов, тесно обнимающих друг друга. И сделав вздох, открыла глаза.

— Дара...

— Веррион, лови...

Громко крикнула, пытаясь перехватить Виана. Но, как всегда, справиться с неугомонным трехлеткой, да еще впервые обернувшимся, мне ну никак не удавалось. Его дракон, черный, подвижный, заставлял не только меня переживать о нем ежесекундно. Но и более терпеливую Бетрину, что иногда выходила из себя, пытаясь вразумить дракончика, например, не прыгать с отвесной скалы... но все, конечно, было без толку.

Прыгал, летал, добавляя в мои белоснежные волосы серебристые пряди.

Муж в одно движение остановил малыша, поднимая его на руки, и, отвлекая на себя внимание, чтобы сын посмотрел именно на него, нарочито строго прошептал:

— Так. Мы что с тобой обещали? Беречь маму...

Сын, вытаращив глаза, кивнул и уже послушно замер, с удовольствием зарываясь в длинные волосы моего мужа. Прижимая к себе малыша, обеспокоенно спросил, разглядывая мое тело:

— Как ты себя чувствуешь?

Улыбнулась, стараясь хотя бы улыбкой разгладить глубокую морщинку меж бровей дракона. Взгляд потеплел. Он быстро подошел, подкидывая сына на руках, и с легкостью отпустил его на пол. Виан сорвался и беззаботно побежал, ловко перепрыгивая через препятствия, пока мы провожали его взглядом.

— Нормально.

Привычно расслабилась, чувствуя, как Веррион, обходя меня сзади, прижал к своей груди, обволакивая родным запахом, от которого каждый раз перехватывало дыхание. Его руки легли на мой округлившийся живот, поглаживая разбушевавшуюся дочь, что пиналась и ворочалась без устали. Та смиренно замерла, давая мне небольшую передышку.

— Легче?

Его теплое дыхание возле моего уха подняло все волоски на коже. Я вздрогнула, прижимаясь к нему еще ближе. И закрыла глаза, стараясь как можно дольше продлить это мгновение, когда сын где-то бегает, а не сбивает нас с ног, дочь спокойно лежит, а не порывается вслед за братом скорее вырваться наружу и устроить с ним бег наперегонки. Таких мгновений в нашей жизни становилось все меньше, а забот все больше и больше.

Нет, я не жаловалась, любила свою семью до безумия. Но особо ценила ранние утренние часы, когда млела в его жарких объятиях, урывая последние секунды близости, никак не желая отпускать его.

Но солнце беспощадно пробивалось через плотные шторы, оповещая, что нам пора подниматься.

Мы нехотя подчинялись и с головой погружались в новые заботы и дела.

Хотя я все медленнее, становясь более неповоротливой и неуклюжей.

Целитель в его последнее посещение поставил срок, две недели... осталось до того, как в этот мир придет наша дочь.

Я ласково погладила мужа, проводя пальцами по грубой коже на его руках.

— Спасибо, — сказала тихо и медленно повернулась, упираясь в него животом.

— Может, полежишь?

Покачала головой.

— Нет. И так вон какая. Большая! Нужно привыкать, судя по тому, как малышка себя ведет, после родов присесть или прилечь мне будет некогда.

Он улыбнулся, обдавая меня жарким взглядом.

— Ну прилечь время я точно найду.

Я вспыхнула и счастливо улыбнулась, вспоминая, что даже огромный живот совершенно не мешал ему ласкать меня все утро, выбивая из меня дыхание и удовольствие, от которого я сходила с ума.