– Уж больше пяти лет знакомы мы с тобой, Владимир. От ночи той, когда был сын наш зачат, прошло немало дней, но с той поры в тебе ни разу желанья не возникло притронуться ко мне, взглянуть тем взглядом, что дарил ты женщинам другим. Непонимание, а теперь и преклонение любви раскрыться не дадут. От преклонения дети не рождаются.

Так это потому, что ты как бы не женщина, Анастасия, теперь стала, а словно информации сгусток. Не только я, но и другие не сразу понимают, что ты говоришь. Что означает, например, "не предавай себя"? Ты почему так про меня сказала?

– Письмо российскому ты Президенту написал, Владимир, но сам при этом в себе усомнился, чуть не погиб. Ты перестал творить и на другого возложил проблемы, к тому ж на одного лишь Президента.

– Так это потому, что он у нас один в России реально что-то может сделать.

– Один не сможет, воля большинства нужна. К тому же почему ты обратился к президенту только одному. Есть президент на Украине, и в Белоруссии, и Казахстане...

– Так ты же про Россию только говорила, Россия - родина моя.

– А в паспорте твоем написано ты белорус.

– Да белорус. Отец мой белорусом был.

– А детство все провел на Украине.

– Ну да, провел. И это лучшее, что помню про себя из детства. И хатку белую, соломой крытую, и гать, где с ребятишками соседскими вьюнов ловил. А дедушка и бабушка при мне ни разу не ругались, и никогда не наказывали меня.

– Да, да, Владимир, и вспомни, как ты с дедушкой своим в саду малюсенькие саженцы садил...

– Я помню... Бабушка их поливала из ведра.

– Но и сейчас в деревне Куздничи на Украине, в деревне, где родился ты, сад сохранился, заскорузлы дерева его все плодоносят, ждут тебя.

– Так где же родина моя, Анастасия?

– В тебе она.

– Во мне?

– В тебе! Материализуй ее навечно на земле там, где душа подскажет.

– Да, надо б как-то разобраться, а пока такое ощущение, что по земле размазан я.

– Владимир, ты устал, эмоций много день нам преподнес прошедший. Приляг, усни, сил сон тебе к утру накопит новых, и осознанье новое придет...

Я лег на постель, почувствовал, как взяла в свои ладони мою руку Анастасия. Сейчас наступит глубокий сон, я уже знал - она может сделать сон глубоким и спокойным, чтобы утром было хорошо, но перед сном успел сказать.

– Знаешь, Анастасия, сделай, пожалуйста, так, чтобы снова смог увидеть я прекрасное будущее России.

– Хорошо, засыпай, Владимир, ты увидишь его. Тихим голосом без слов запела Анастасия, будто колыбельную песню. "Здорово, все-таки, что люди сами все могут для себя программировать", - успел подумать я, погружаясь в приятный и спокойный сон о будущей России.

Вечность впереди у нас с тобой

Встающее солнце светило через незадернутые шторы окна прямо на постель, оно и разбудило меня. Здорово выспался! Внутри прямо силы какие-то необычные появились, даже зарядку захотелось сделать или еще что-то физически. И настроение преотличнейшее. А с кухни звяканье посуды доносится. "Надо же", подумал я, - неужели Анастасия завтрак приготовить пытается. Она же не знает, как на кухне со всеми приборами обходиться нужно и как газ включать. Может, помочь надо? Я одел спортивный костюм, открыл на кухню дверь и, как увидел Анастасию, так сразу что-то словно волной горячей внутри пробежало.

Впервые я увидел таежную отшельницу Анастасию не в сибирском лесу, на ее таежной полянке, не на морском берегу, а в самой привычной для обычной городской женщины обстановке - на кухне. Она наклонилась над газовой плитой и пыталась отрегулировать газовую конфорку. То добавляла, то убавляла ручкой напор газа, но старая газовая плита плавно не регулировалась.

На кухне Анастасия выглядела совсем нормальной женщиной. И зачем я вчера напугал ее своим коленопреклонением, наверное, выпил много или устал сильно.

Анастасия почувствовала, что я смотрю на нее, и повернулась в мою сторону. Одна щека ее была слегка испачкана в муке, на чуть вспотевшем лбу прилипла выбившаяся из-под повязки на голове прядь волос. Анастасия улыбалась. И голос... чудный голос ее...

– С прекрасным, добрым, наступающим днем тебя, Владимир. А я уже почти все для завтрака приготовила. Чуточку осталось. Ты пока умываешься, все и будет готово. Ты умывайся пока, не беспокойся, я здесь ничего не испорчу, я разобралась...