Ночь выдалась особенно холодной и туманной: горящие в лагере огни затухали на расстоянии в двадцать ярдов, а люди в темноте пропадали за три. Николаос решил, что более подходящего момента для нападения не будет и отдал приказ готовиться к штурму. Чуть за полночь войско было готово, и три тысячи солдат двинулись на крепость.

Армия шла скрытно, насколько это позволяли делать закованные в латы мечники и восседающие на лошадях всадники; стратег вел за собой людей, ориентируясь по проглядывающейся сквозь дымку луне.

— Пли! — Крик, от которого замерло сердце каждого подчиненного Ареса, раздался раньше, чем первые ряды смогли увидеть свет стены крепости.

Под смешавшиеся предсмертные и воодушевленные крики войско сменило медленный шаг на бег. Лучники поливали наступающих солдат дождем из стрел — пролилась первая кровь, стремительно переросшая в первую сотню смертей. Они били вслепую, а в ответ получали точные выстрелы — с высоты начали падать тела.

Устрашающие змеиные головы, расставленные вдоль всей стены, выпустили по мощной струе огня из разинутых ртов, и пламя охватило карабкающихся по лестницам воинов Ареса с ног до головы. Под прикрытием пылающих пехотинцев и оглушающие крики умирающих, пока люди Афины закрыли слезящиеся от жара и дыма глаза, к воротам крепости подтащили ручной таран с железным наконечником, выполненным в виде щита. Десять крепких мужчин под громкие команды принялись слаженно пробивать оббитое металлом дерево.

Стратег, не впервые участвующий в битвах у Змеи и сейчас встретивший не такое серьезное сопротивление, как раньше, посчитал это своей заслугой: верно выбранное время и грамотно расставленные дозорные не выдали его планов по штурму раньше нужного, и он нанес неожиданный удар. Когда ворота разлетелись вдребезги, и солдаты стали проникать внутрь защитного сооружения, опытный воевода понял, как сильно он ошибся.

Из темноты, с фланга, на армию налетела тысяча всадников Афины, принявшись рубить головы разбегающихся в разные стороны воинов. Оказавшись зажатой в тиски, основная ударная сила Ареса потеряла единство и слаженность, вынуждено разбившись на немногочисленные группы, что поставило крест на всем наступлении. Смерть была неизбежна, однако войско Бога войны приняло ее с достоинством, бок-о-бок с собратьями и верным оружием в руках.

— Тебя вновь обхитрили. В который раз, Совет?

— Я сбился со счета несколько лет назад. — Солон уже давно предлагал снять с Николаоса ответственность за северный фронт и всячески способствовал этому.

— Пора бы мне прислушаться к старику.

— В этот раз мы не сдадим позиции! — набрался храбрости Никола.

— Вместо настоящего результата ты только обещаешь и пускаешь мне пыль в глаза. Твоя поспешность и вспыльчивость уступают стратегии Афины. Я даю тебе лучших людей, которых имею, выполняю любые запросы и не жалею никаких денег, чтобы добиться победы. Однако пока только проигрываю. — Арес закипал на глазах. — Я устал от горечи поражения и потерянных солдат! Мне нужен более хладнокровный человек на твоем месте.

Николаос в мгновение сделался мрачнее тучи, зная, что от неудовлетворенности покровителя его ничто не спасет. В порыве гнева Бог мог сказать разное, но сейчас он был рассудительным, и это страшнее всего.

— Клеистэнэс. — Арес перевел взгляд со сгорбленного старика с внушительной седой бородой и бакенбардами на своего второго эпистратега. — Ты порадуешь меня сегодня?

— Мои войска продолжают удерживать леса и отбивать нападения по ширине всей границы, мой Анакс. Мы накапливаем силы, чтобы нанести массированный удар и отбросить Артемиду еще дальше.

— Что до Башни? Наступление планируется и там?

— Умрет слишком много людей. — Мужчина на секунду взглянул на Олимпийца карими глазами и тут же вернулся к своим записям. — Мы не знаем гор так же хорошо, как враг. Они постоянно обустраивают новые засады, которые разведчики не успевают обнаруживать. У Артемиды слишком выгодные позиции — я придерживаюсь мнения, что необходимо властвовать на море, перекрывая доступ к поставкам оружия и продовольствия.

— Взять в осаду сотни миль суши, — попробовал предложение на вкус Арес. — И сколько лет остров будет истощаться?

— Десятки. — Клеис облизнул губы. — Может сотни.

— Основной материк меня привлекает больше, — отклонил идею Бог. — Каковы шансы на успех? Не приукрашивай правду, лучше сознайся во всех огрехах сразу.

— Нам не хватает лошадей и стрел. Лучники противника считаются лучшими во всем Гаиа — они расстреливают нашу пехоту еще на подходе, из-за чего мы вынуждены отвечать им тем же. От всадников люди Артемиды избавляются по-своему: кончают животное, а затем расправляются с выпавшими из седел солдатами. Ко всему прочему с недавних пор они подкупают обывателей, чтобы те сжигали наши конюшни и убивали наш скот. Отныне мы никого не пропускаем через границу.

— Не впервые в истории нашей с Артемидой войны она демонстрирует свою истинную натуру. Должно быть, ей известно о готовящемся нападении — враг пытается спровоцировать нас на поспешные действия. Тебе придется повременить с натиском. Продолжай накапливать силы, а озвученный недостаток я восполню.

— Благодарю, Анакс.

Бледнолицый морщинистый старик внимательно наблюдал за Аресом впалыми глазами, хмуря седые брови и ожидая своей очереди.

— Ты знаешь, как я не люблю слушать твои отчеты, — неохотно обратился Бог к Солону. — Ты вечно проливаешь свет на проблемы государства, заставляя меня злиться.