— Ризант, снова хочу поблагодарить за твой подвиг, однако же я понимаю, никакие слова не могут быть достойной платой за него, — без намека на лесть изрек гран Мисхейв. — Ты не просто совершил чудо, ты спас от голодной смерти сотни тысяч жизней на всём континенте. От Горного Предела и до ледяных северных тундр. Если б не ты, то алавийцам не потребовались даже мечи, чтобы сразить наши армии. Ведь без зерна Медеса мы бы пали сами.

— Меня определенно радует, что вы перестали видеть во мне сумасшедшего, экселенс, — позволил я себе вежливую улыбку. — Однако интуиция подсказывает, что на самом деле вам хочется высказаться совсем о другом.

— Ваша правда, Ризант, — не стал отпираться аристократ. — Меня интересует, какова истинная граница ваших возможностей? Как вам удалось осуществить задуманное? Что на самом деле произошло в Королевстве Медес?

— Сие тайна, покрытая мраком, экселенс Адилин, — загадочно ответил я.

Гран Мисхейв, поняв, что я не настроен откровенничать, нахмурился и постучал ногтем по столешнице.

— Не хотел озвучивать эту информацию даже в обществе союзников, потому что она может поставить вас под удар. Но я ведь узнал кое-что еще…

— Мне воспринимать вашу реплику как угрозу или как шантаж? — ровным тоном отозвался я.

— Нет, Ризант, вы не так меня поняли. Во дворце патриарха ходят робкие слухи, будто бы Бронзовое крыло и Медвежий легион темноликих пропали вместе со всем населением Фаренхолда. И всё бы ничего, но возле городских стен алавийцы обнаружили следы применения Арикании…

Аристократ сделал красноречивую паузу и посмотрел мне в глаза. Он явно ждал от меня какой-то реакции, но я из-за недостатка осведомленности не знал, какой именно.

— Простите мне моё невежество, гран Адилин, но что такое Арикания? — решил я сыграть в открытую.

— Вы сейчас серьезно? — удивленно выдохнул собеседник.

— Абсолютно.

Дворянин вперился в меня цепким взглядом, выискивая малейшие признаки неискренности. Но поскольку я вправду не имел понятия, о чем идет речь, то он ничего подозрительного не заметил.

— Кхм… Ариканией называют высший раздел магии темноликих. Она описывает сложнейшие энергоёмкие заклинания, воспроизвести которые вряд ли сможет даже сотня наших озарённых. Но вот в чем загвоздка… Тайнами Арикании владеют только старейшины. Лучшие чародеи. Те, кто возглавляют Великий Совет и носят звания кардинала Высшего Алавийского Капитулата.

— Вроде тех кукловодов, которых приставили к нашему патриарху? Как их там… Зонн, кажется, и Нилле? — припомнил я.

— Именно, Ризант. И потому я хочу спросить, как вы связаны с альвэ?

— Моя мать была алавийкой, — равнодушно пожал я плечами.

— Пожалуйста, не надо со мной шутить, экселенс нор Адамастро, — посуровел голос Адилина. — Кто-то из Капитулата ведет собственную игру? Проводником чьей воли вы являетесь? Я хочу знать, друг вы или враг?

— Надо мной только боги, господин Мисхейв, и никто более, — в лоб заявил я. — Я вам не друг, однако и не враг. Мы можем стать союзниками, не более того. Я уже доказал, что способен решать нетривиальные задачи, но делиться своими секретами не обязан.

— И вы можете поклясться, что не замышляете ничего против меня или моих сторонников? — прищурился аристократ.

— Разумеется, — согласно прикрыл я веки.

— Хорошо, тогда будьте добры!

С торжествующим видом глава рода водрузил на стол красивую резную шкатулку и пододвинул ко мне. Я откинул крышку и без особого удивления обнаружил внутри черный гладкий камушек. Камень крови.

На устах Адилина красовалась ленивая ухмылка, словно говорящая: «Ну и как ты выкрутишься теперь?» Он не был уверен в моей лояльности и полагал, что этим ходом загнал меня в угол. Однако я невозмутимо взял реликвию в руки, ткнул себя в палец изящным шилом, лежащим тут же на красном бархате, и сжал кулак.

— Я, Ризант нор Адамастро, клянусь своей душой и телом, что не несу ни вреда, ни беды для семейства Мисхейв. Что ни обманом, ни злобой не намереваюсь прикоснуться к благополучию их союзников. Пусть кровь моя станет знаком моей честности и засвидетельствует пред лицом всего сущего — меня ничто не связывает с Высшим Капитулатом альвэ.

Я изо всех сил напряг руку и стиснул зубы, изображая, словно терплю боль. Однако же, на деле ничего я не испытывал. Мироздание не могло принять клятву от тела, в котором жила чужая душа. А потому я смело разбрасывался формулировками, зная, что эти заверения на крови меня ни к чему не обязывают.

— Кхе… прошу не держать зла, экселенс, но вы должны понимать, что в нашем деле нельзя допускать беспечности, — явно впечатлился моей речью Адилин.

— Не переживайте на этот счет, гран Мисхейв, мне известно, сколь высоки ставки в таких играх.

Я вернул в шкатулку черный камень, бесследно впитавший всю мою кровь. И аристократ поспешно убрал её подальше от меня. Как будто боялся, что я передумаю и сломаю реликвию, освободив тем самым себя от клятвы.

— Мне теперь значительно легче доверять вам, Ризант, — признался хозяин поместья. — Позволите ли мне спросить, какой вы планируете совершить следующий шаг? К чему нам готовиться?