— Парни, нам нужно поговорить, причем очень серьезно.

— Что случилось? Спросил встревоженный Пашка Иванов.

— Это насчет урок командир?

— Да, но сейчас не время. Надо всем вместе, Сидоренко мы домой отвезли т. к. еще хромает, Пац на дежурстве.

— Что при всех обсуждать будем? Задал резонный вопрос Пашка, имея ввиду родственников и близких.

— Нет, конечно! У нас вон сколько водки есть, завалимся к Лехе в комнату, выпьем, поговорим, Леха ты не против?

— В целом нет, сам знаешь у меня от Светика секретов нет. Да Светлана уже начала жить с Лешкой, они просто расписались, учитывая сложность с продуктами питания и не желая привлекать к себе внимания вместо шикарной свадьбы мы просто по семейному посидели всеми нашими комнатами на кухне, после росписи и шикарно отобедали.

— Это отставить! Ты когда каблуком заделался Леха? Скажешь жене, что нужно поговорить, вон пусть с женой Тараса и Коли посидят свое женское обсудят, телевизор посмотрят, а мужичкам надо расслабляться.

— Да шучу командир, конечно скажу нет никаких вопросов.

По вполне понятной причине мы не могли такие посиделки у меня устроить, мать, младший брат, брата ладно с комнаты выгоню, но маму, перебор. У Паца так-то двое детей и жена-красавица, действительно, Алеся расцвела после переезда в Ленинград. Еще бы, жизнь стала просто в разы легче! У нас появилась стиральная машина, разумеется не такая крутая, как в 21 веке, но все равно не руками стирать. В итоге по быту, если сравнивать с жизнью в селе она почти не работала. Устроилась у нас при конторе уборщицей, а там ничего сложного. Мы с утра ее привозили, она мыла полы, протирала немудреную мебель и на мотоцикле домой. Итого 1.5 часа работы в день и домой, да за 1000 в месяц, просто работа мечты. Понятно она не «на пенсии», была, как моя мама и приходилось работать, но ниже или выше оклад уборщицы быть не мог, такие правила в артелях при Сталине или маменьке зарплату поднимать или никак…

Итого легкая и необременительная работа, которая даже полезна в том смысле, как легкий фитнес и стала наша Алеся просто красавицей. Да она и уродиной никогда не была. Не просто так Николай Пац ее выбрал. Не еврей, а видишь ты белорус не дурак и имел хороший вкус. Как еще не написано в стихах, но скоро будут петь.

Живет в белорусском Полесье,

Кудесница леса Алеся,

Алеся, Алеся, Алеся*!!!

Так птицы кричат в поднебесье…

Алеся* — здесь нет опечатки или ошибки автора. Был такой вариант женского имени в Белоруссии, когда именно через А, а не через О в русском варианте Олеся.

В теории можно было и к Тарасу завалиться, но там был жесткий матриархат. Парадокс, ушлый хохол, который мог любого развести на покупку или продажу по нужной ему цене, не лез за словом в карман банально робел перед своей бой-бабой. Упрет бывало его Оксанка руки в боки и начинает строить героя-войны. Самое забавное она побольше Алеси получала, мыть полы категорически отказалась и устроилась к нам в артель поварихой, готовить значит на наше «голодное войско». Работать ей приходилось куда побольше 1.5 часов, да и обеды надо было на всю банду готовить не только на 8 человек работавших в артели. Кормила она и Пашкиных родителей и моего братишку и детей Николая Паца. Надо сказать у Оксанки был талант к готовке блюд. Потому никто не возражал, да и учится она была не против, многие рецепты перенимая из моей прошло-будущей жизни. Которые якобы я нахватался в Германии. Причем эти знания парней не особо удивляли, часто с фрау Гиммлер говорил о рецептах, а парни не вникали, какие рецепты я узнал, а какие знал в момент попадания.

Потому и оклад у нее был в артели почти, как у мотоциклистов в 2000 рублей, совсем немного недотягивал. Опять же не ленивая была, все что касалось работы делала идеально и покладисто. Для примера, ну не должна она была кормить детей Паца, моего Серегу и родителей Пашки, ибо не члены артели. Более того ее работа заключалась лишь в приготовлении обедов, но готовила и завтра и обед и ужин. Потому вопросов и возмущений на тему, почему она повариха, когда Алеся уборщица не возникало, баба реально работала! И работала больше. Но если Тарас скажет Оксанке валить с комнаты, ибо мы сядем бухать, боюсь он с нашего 4 этажа прямо в окошко вылетит, такой уж суровый был матриархат у них в семье, а в чужие семьи мы не лезли. Это у меня после армии осталась и прилипла «кличка» — командир, не сержантом же меня звать ребятишкам, опять же теперь я директор артели и разруливаю организационные вопросы, вот и остался командиром. А влезть в семью, успокоить чужую жену, что я сумасшедший? Получу от Оксанки и Тарас добавит. Потому и решили собраться у Лехи.

Зашли значит разделись. Оксана позвала нас кушать.

— Оксан нам надо с ребятами поговорить, посидим, выпьем, можно нам ужин в комнату к Лехе? Спросил я ее помыв руки.

— Не рано пить собрались? Еще субботы нет. Уперла руки в боки Оксанка.

— Как скажешь Ксанка, мы с мужиками чисто выпить хотели, раз твой Тарас не мужик, он может не ходить. Сделал свой заход, против сельского мышления жены Тараса. Это ведь не только мужу позор в селе, если мужики собрались, а муженька не позвали, то и жене позор, получается ее благоверного за ровню не держат. Получается и она не совсем нам ровня…

— Ага щасЗзз! Сказала пить горилку, значит пить горилку! Снова уперла руки в боки Оксана и позвала из комнаты мужа.

— Тарас! Иди пить горилку с мужиками я вам в комнате снедать накрою! Отвернулась от меня и пошла на кухню собирать наш ужин. В дверях своей комнаты появился Сидоренко, он похоже слышал наши пререкания с его женой и показав мне большой палец подмигнул. Из комнаты Лехи выскочила Светка.

— Алеша, опять пить собрался? Печально переспросила молодая жена.

— Так надо! Ответил резкий, как понос Леха. Молодая ленинградка посмотрела ему в глаза и опустила ресницы.

— Ну если так надо Алеша, тогда конечно. Надо понимать молодую девушку, еще «вчера» закончилась война, а Леха он был гроза девчонок: молодой, красивый, сильный, умный, при деньгах, надежный, как скала. Даже сейчас когда снова начался голод Света не в чем не нуждалась, питание у нас было не хуже, чем у партийных бонз в Смольном, а учитывая мои знания кулинарии, которыми активно делился с Оксаной, может и много лучше. Что это значило для девчонке пережившей блокаду, потерявшей близких, потерявших свой дом и жившей (до переезда к мужу) в общаге? Надо думать не мало, да и любила она его…