— Сговориться? — Гастионы переглянулись и оба с подозрением уставились на меня. Замечательно, теперь именно я тут самая неблагонадежная личность! Может, и целоваться я в темноте полезла?

Мне стало смешно, едва я это представила. Темная лестница и вдруг я коварно нападаю на одного из этих магов с поцелуями. Крику не оберешься, если такое устроишь! А я вот промолчала. И сама не знала почему.

— Сговориться, — повторила я. — Сейчас оба ваши душечки шлют мне воздушные поцелуи и вообще ведут себя так, будто я им нравлюсь.

Я крутанулась на каблуках перед магами. Взметнулись широкие юбки, грязные многочисленных косички забренчали повязанными на них бусинами-амулетами.

— А я, как вы видите, совсем не изменилась, — ровно продолжила я, радуясь, что румянец не заливает щеки. — По крайней мере, не слишком изменилась с момента нашего знакомства, когда ты, Бриен, хотел мне вручить десять монет за твое спасение, а ты, Даррен, сказал, что мыши не учатся на некромантов.

А вот они покраснели. Оба! Ха! Я постаралась как можно лучше запомнить это редко зрелище устыженных магов, чтобы потом во всех красках описать Софи и Кайсе.

— Ты меня всё-таки спасла, — робко произнес Бриен и бросил на брата недовольный взгляд. — И потом, я же понимаю, что ты не ведьма, как мне показалось на кладбище. Я хотел бы увидеть тебя другой. В нашем доме есть не только библиотека, но и роскошная ванна с зачарованной горячей водой.

По уму мне бы одернуть его грубым «это что же, я воняю, раз ты мне помыться предлагаешь», но я промолчала и тому были три причины. Во-первых, он опять напомнил мне про библиотеку, коварнейший из известных мне мужчин. Во-вторых, я ни разу не была в настоящей ванне с горячей водой, которая набирается сама. В университете был горячий душ, что тоже лучше, чем лоханки и нагревание воды дома или у моей хозяйки. И, в-третьих, будем честными, после кладбища я пахла именно что кладбищем.

— Кхм, — смущенно кашлянул Даррен. — Ты… ну… спасла моего брата. И я хорошо отношусь к мышам.

Отлично! Я повернулась к нему спиной и двинулась по освещенному коридору. Зато понятно, что целовал меня не он. Хоть какая-то ясность.

Почему-то эта мысль меня совсем не радовала, наоборот, было как-то грустно. Впрочем, вся грусть исчезла без следа, едва я дошла до открытой двери, за которой и была спальня Гримия. Я это поняла без подсказки по тяжелому запаху крови.

Вошла я туда первой и порадовалась, что я пыталась стать некромантом, а не смирилась на алхимике. Софи бы точно упала в обморок на пороге, а мне просто сделалось нехорошо. Ну и я обрадовалась, что ничего не успела поесть. Крови было очень много. Вот прямо очень! Настолько, что внушало подозрения. Ну не должно из полости рта с такими небольшими, хоть и неприятными разрывами натечь столько. Из горла что ли?

Лицо Гримия было перепачкано кровью, словно он пытался остановить то, что рвалось из его рта, его руки были в крови, кровь натекла в его рукава и лужей растеклась вокруг тела.

Я присела рядом с телом и опустила пальцы в загустевшую жидкость.

— Что ты делаешь! — недовольно произнес Даррен, пока Бриен, судя по звукам, пытался выплюнуть собственный желудок — он ведь тоже не ел с позавчерашнего дня.

— Проверяю, чья это кровь, — я растерла бурую жидкость пальцами и принюхалась. — Мало ли… свиная, например. Маги часто лгут. А инсценировать убийство и вовсе для них проще простого.

— Это тебя мама с папой научили? — резко произнес Даррен, и я отшатнулась. С такой ненавистью это прозвучало!

Я его понимала. Он еще не привык к этой мысли, а я ведь жила с ней всю свою жизнь, мне было проще. Всё так, инквизиторы не доверяли магам.

— Да, как-то пытались сжечь стихийника, — я пришла в себя и решила не отступать. Пусть он рванет всей своей ненавистью сейчас, а не в университете. Перебесится и успокоится. А там я шантажом заставлю его молчать до выпуска. — А он и сам не сгорел, и окрестные дома едва не сжег.

Я ждала того самого взрыва, но его не последовало.

— И что ты скажешь как эксперт? — голос сочился ядом, но сам Даррен выглядел спокойным. В то время как его душечка бегал с плеча на плечо, держась то за голову, то за сердце крошечными ручонками

. Даже в глазах зарябило!

— Человеческая, — я вздохнула и подошла обратно. — Мне жаль.

'Магов не поймешь, им иногда нравятся совершенно непонятные вещи.

И они слишком много внимания уделяют внешнему'

Иссабелия Астаросская

«Здесь будет название трактата, если он будет написан».

Может, маги и считают инквизиторов бездушными тварями, а инквизиторы магов и вовсе за людей не держат, но я-то общалась и с теми, и с другими, так что прекрасно знала — и те, и те люди, могут испытывать боль, в том числе душевную, радость, любовь… В общем, полный набор. И как бы близки или, наоборот, далеки, не были Даррен и Бриен со своим дядей, умер он довольно неприятно. Как ты не пожалеть.