При этой мысли, он довольно погладил ножны сабли, скрывавшие ёмкость с ядом, и зашарил на поясе, ища фляжку с противоядием. Найдя лишь обрезанный ремешок, он уставился на него округлившимися глазами, а затем, сорвал с пояса саблю, и, широко размахнувшись, зашвырнул ее в кусты. Ночную тишь разорвали громкие и злые ругательства.

Глава 31

Которая повествует о славной битве, и заканчивается яростной схваткой серебряной змеи и северного дракона

Полог большого шатра зашуршал, откидываемый в сторону, и внутрь пробрались двое тангутских солдат — часовые, что были поставлены охранять удерживаемых в шатре пленников. Они, эти самые пленники, лежащие вповалку на земляном полу, и заинтересовали двух тангутов. Точнее, оставившие пост часовые интересовались охраняемыми пленницами.

— Как долго мы уже бродим вдали от дома, братец Сытай? — спросил один из них, не отводя взгляда от троих девушек, лежащих, как назло, рядом друг с дружкой. Его маленькие глазки навыкате затянулись масляной поволокой, а губы расплылись в широкой улыбке.

— Несколько месяцев, — ответил его товарищ, так же откровенно пялясь на пленниц. — И все эти дни, мы даже завалящей крестьянки не видели — генерал как притащил нас в эту глушь, так и не вылезал из нее.

— А эти девицы весьма привлекательны, — тут же подхватил его мысль второй солдат. — Что там для них приготовил славный генерал Хэлянь — рабство? Думаю, от будущих рабынь не убудет, если мы развлечемся немного.

— Только попробуйте их тронуть, грязные выродки, — выдавил лежащий поблизости от девушек худощавый юноша в некогда белом халате. — Я зубами вас буду грызть, если коснетесь их хотя бы пальцем.

Тангуты лишь рассмеялись на его дерзость. Названный Сытаем подступил ближе к лежащему, и с размаху пнул его в живот, вызвав болезненный скрип зубов и сдавленное ругательство. Похохатывая, тангут ударил снова, стараясь попасть по лицу. Носок грязного солдатского сапога врезался юноше в плечо — тот успел сдвинуться в сторону.

— Дергайся-дергайся, ханьский червяк, — насмешливо бросил солдат. — Ты сейчас слабее новорожденного младенца, и связан так, что только землю и сможешь грызть. Но ты не молчи — пока мы с братцем Чицы будем развлекаться с этими девками, можешь клясть и поносить нас от всей души. Позор ханьских мужчин делает бесчестие их женщин лишь слаще, — оба тангута довольно загоготали. Юноша в белом зло плюнул в сторону солдат.

— С какой начнёшь, братец? — спросил мужчина, поименованный Чицы. — Я хочу вон ту, в розовом халате.

— Забирай ее себе, — безразлично отмахнулся Сытай. — Вот эта словно заранее подготовилась, скинув лишнюю одежду, — он похотливо облизнулся, глядя на черноволосую девушку в одной лишь нижней рубахе.

Юноша в белом задергался вдвое усерднее, рыча ругательства сквозь сжатые зубы, когда тангут нагнулся над неподвижно лежащей девой. Его трепыхания не приносили никакого успеха — связанный по рукам и ногам, и прихваченный за шею крепкой веревкой, чей другой конец стягивал его лодыжки, юноша даже ползти сейчас не мог, не то что придти на помощь товаркам по несчастью.

Подрагивающие от нетерпения пальцы Сытая уже тянулись к отворотам рубахи его жертвы, как похотливый тангут замер на мгновение, словно раздумав учинять замысленное злодейство. Из затылка насильника выплеснулась струйка крови, как если бы сам собой лопнул крупный нарыв, и мужчина, покачнувшись, рухнул на земляной пол лицом вперёд, совсем рядом с несостоявшейся жертвой. Красное пятно на его затылке не прекращало бить кровавым ключом; вокруг лица и груди мертвеца медленно ширилась темно поблескивающая лужа.

Его напарник испуганно вскрикнул, пораженный этой внезапной кончиной, и метнулся было к выходу, но не успел сделать и шага. Беззвучная и незримая смерть настигла его, насквозь прошив горло мужчины. Тангут ещё какое-то время кашлял и невнятно клокотал, перхая кровавыми брызгами и скребя шею непослушными пальцами, прежде чем рухнуть на землю, и окончательно затихнуть. Через мгновение, полог палатки откинулся, и внутрь вошел Дуань Юй.

— Никогда не был так рад тебя видеть, братец, — обратился к нему юноша в белом. — Ты прибыл как нельзя вовремя.

— Вы все — в порядке, брат Шэчи, и это главное, — ответил далиский принц, склоняясь над зятем, и добывая из-за пояса небольшую медную фляжку. — Вот, понюхай.

— Этот смрад словно вселил в меня вторую жизнь, — удивлённо поведал Инь Шэчи, глубоко вдохнув. — Ну-ка, посторонись, братец.

Дождавшись, пока Дуань Юй встанет, Шэчи рванулся всем телом, и опутывающие его веревки лопнули, словно тонкие нити. Вскочив на ноги, он бесцеремонно выхватил фляжку с противоядием из рук шурина, и поднес ее к лицу Му Ваньцин. Прождав какое-то мгновение, он сунул медный сосуд обратно в руки юного принца, и без особого труда разорвал путы жены. Вздернув ее на ноги, он крепко обнял девушку, прижимаясь к ней всем телом.