— Аналитики Сы-Лоу, надеюсь, это поняли сразу. Или поймут в течении дня. Но доказать что-то официальным властям у них вряд ли получится Тем более, что лоучены запрещёны в большинстве стран. В том числе в Китае и в России. К тому же для атаки мы использовали оборудование Сы-Лоу, конфискованное в Третьей башне.

— То есть все сразу догадаются, что это мы!

— Но официально предъявить нам обвинения не смогут. Выглядит всё так, словно это братцы Ли пакостят собственной конторе с того света. Но все, конечно, понимают, что это наш ответ Сы-Лоу. На этом обвале они потеряли денег больше, чем потратили на организацию всех наших предыдущих неприятностей. Надеюсь, это их испугает и они запросят мира. Так что пусть Моисеич пока не суетится со своими атаками на дата-центры.

— А если они только сильней разозлятся? Или устранят дырки в безопасности своей системы и…

— Ну я же не какой-нибудь возомнивший себя хакером школьник, — развёл руками Воротынский. — Я всю предыдущую неделю внимательно изучал их систему. Поставил там несколько закладок на случай, если придётся снова всё ронять. Только потом мы начали атаку, которая обвалила лоучены. А техника, конфискованная в Третьей башне просто удачно под руку подвернулась. Так что, если будет очень надо, я ещё пару раз могу повторить такого рода атаки. Если они после первого раза не поняли что к чему то после второго точно поймут. Считай — они у нас в кармане. Теперь им дешевле будет от нас отвязаться, чем продолжать эту дурацкую войну.

Иван кивнул. Выдохнул. Внимательно посмотрел на папку, которую Воротынский положил на стол.

— А это…

— Да. Это из Питера. Из того сейфа. Парни быстро код подобрали. Охрана даже внимания не обратила. Вот только… Просмотрел я эти бумаги и пока не понял, почему Слава за них такие деньжищи заплатил? Какая-то армейская отчётность. Севморфлот. ОТВС. Костюмы РХБЗ. Я слышал, Слава с Зинкевичем обсуждал разное… Хотел построить для нашей башни, со временем, собственную АЭС. Хорошее, в принципе, дело. Но советские подводные лодки? Протоколы партсобраний? В любом случае — вот эта папочка. А с тебя глушилка на сутки. Через пару дней, когда у моих парней образуется время с ней поработать, я тебе напомню, — сказал Воротынский, уже выходя из кабинета.

Иван кивнул. Уселся за стол и придвинул к себе папку. Начал читать, пытаясь вникнуть в суть вопроса: — За что его дядя рисковал и, в конечном итоге, поплатился жизнью? Что за сокровища скрываются за этими пожелтевшими листами?

Через пару минут дверь из кабинета в зал открылась. Там стояла Лана.

— Вань?

— Да? — он поднял голову от бумаг.

— Ты один? Все уже ушли?

— Угу.

— Тогда, может, выключишь свою глушилку? А то я хотела удалённо порепетировать с Максом и Ксюхой, а от глушики такие помехи…

— А? Щас, — Иван сунул руку в карман и нажал кнопку.

— И вообще… Ты так часто её включаешь. А там ведь, наверное, какое-то излучение, да? Это для здоровья не вредно?

— Не, всё в порядке, — покачал головой Иван и снова уткнулся в бумаги.

«Может и вредно. Но если кто-то чужой подслушает или, не дай бог, запишет один из наших приватных разговоров, то вреда будет в тысячу раз больше… Чёрт! Похоже, дохлый номер. По этим бумажкам, конечно, можно изучать историю Севморфлота семидесятых годов прошлого века. Но сейчас-то нам какой от них прок? Дам посмотреть папку Зинкевичу. Может хоть он поймёт что в ней ценного?»

***

Зинкевич явился к королю в субботу утром, сразу после завтрака, сжимая в руках полученную c вечера папку. Вид он имел не выспавшийся, но глаза Константина Борисовича возбуждённо блестели.

— Тут, — он аккуратно положил документы на стол, — настоящее сокровище.

Иван привычно сунул руку в карман и нажал на кнопку:

— Так. Теперь подробней.

— Если кратко — это документация ВМФ о захоронении радиоактивных отходов, а конкретно, о захоронении более двухсот тонн отработанных ТВС с ураном из реакторов подводных лодок и атомных ледоколов.

— Чё? Двести тонн ядерных отходов это сокровище?

— Более двухсот. Насколько более — непонятно. Тут не все документы об этом захоронении, а только часть. И это не просто какие-то радиоактивные отходы. Это ядерное топливо! Да, уже отработавшее свой цикл на ранних реакторах. Прежде его не могли использовать повторно, но теперь-то, после минимальной переработки мы сможем зарядить его в современный реактор на быстрых нейтронах, и оно снова будет давать энергию, приносить прибыль. Я, правда, пока не понимаю, как Святослав Игоревич собирался оформить всё это в собственность…

— То есть в советское время военные это отработанное топливо захоронили, а мы теперь его раскопаем и попытаемся кому-нибудь загнать? — уточнил король.

— Поднимем с морского дна. Контейнеры должны быть не глубоко… Да. Можно продать на сторону. Желающие точно найдутся. Но, думаю, лучше нам использовать этот клад самостоятельно.

— В смысле?

— В прямом. Наша башня однажды будет достроена и заселена. Сейчас мы покупаем газовую турбину на сорок мегаватт, в дополнение к уже имеющимся сорока, но газовые ГРЭС для наших масштабов это только временное решение. Для полноценной жизни в достроенной и заселённой башне, для нормальной работы тех производств, которые у нас разместятся, надо строить собственную АЭС. Если мы построим АЭС с современным реактором на быстрых нейтронах, то отработанное топливо от советских подлодок станет отличным топливом для нашей АЭС.