Щеки Горчицы залились краской. Он начал трясти вторым подбородком, фыркать, но сказать ничего не мог — трансляция продолжала идти и любое слово, сказанное мне, могло вернуться бумерангом к нему же. Зрители не прощают ошибок. Тем более допущенных прилюдно.

— Послушайте, — прошипел он как можно тише, отвернув камеру в сторону. — Они должны немедленно уйти!

— Но почему?! — притворно удивился я. — Ведь я их тоже позвал на обед. Они хотят попробовать вместе с вами наши блюда. Я не могу их прогнать, это будет не культурно и некрасиво с моей стороны.

Сотовый телефон блогера начал беспрерывно щелкать.

— Мистер Горчица, кажется, ваши зрители хотят вас видеть. Мне кажется, не стоит отводить камеру, а тем более выключать ее. Все-таки прямая трансляция идет. Зрители этого не поймут. Я ведь правильно говорю?

Я заглянул в камеру и помахал рукой. Тут же в чате посыпались сердечки одобрения.

— Удите из кадра! — взвизгнул Горчица.

— Не знал, что мне нельзя, — улыбнулся я. — Думал, вы будете снимать тут всех. Ну так что мы стоим? Давайте присаживаться. Остальные гости уже заждались. Кстати, скоро первое блюдо внесут.

Горчица был пойман в мышеловку и застрял в ней крепко. Причем мышеловку он сделал сам себе, когда включил кнопку прямой трансляции. Отключиться у него сейчас не было никакой возможности — его подписчики просто бы этого не поняли. Это в лучшем случае. А большинство сообразило бы, что прошлый материал про «Белый Тигр» был простой заказухой, а отключение трансляции — это обычная попытка слиться. Поэтому выключать камеру ни в коем случае было нельзя.

Но и садиться за стол опасно.

Сесть за стол, значит принять правила моей игры, которая совсем Горчице не нравилась. Тем более, что напротив сидят другие журналисты. Они отсекают возможность для того, чтобы соврать. Одно дело кривляться на камеру собственного телефона и другое — перед объективом профессионального журналиста.

Мышеловка. Самая настоящая мышеловка. Горчица это прекрасно понимал.

— Прошу, присаживайтесь, — повторил я.

Блогер натянуто улыбнулся, направился за стол. К этому времени телефон его уже буквально разрывался от сообщений — зрители хотели знать, что происходит.

— Господа, с вашего позволения мы начнем.

Пришедшие журналисты поддержали меня аплодисментами. И только Горчица сидел красный как помидор и что-то сбивчиво пытался сказать для трансляции.

— Я собрал вас здесь, чтобы порадовать блюдами нашего ресторана «Белый Тигр». Именно ими мы и планируем кормить высоких гостей, которые прибудут на форум.

— Так значит вы участвуете в отборе? — спросил Датэ Кичиро.

— Конечно. Мы хотим участвовать, и мы готовы накормить всех самыми вкусными блюдами, которые порадуют даже самые утонченные вкусы.

Произнеся эту фразу, я посмотрел на Горчицу. Несколько журналистов улыбнулись, понимая, к чему я веду.

— Итак, первое блюдо. Это конечно же сашими. Голубой тунец, морские гребешки, желтохвост, копченый угорь. К сашими подается восемь видов соусов, которые символизирую направления света — четыре основных и четыре вспомогательных.

Внесли доски с сушими. Мастерство, с каким была нарезана рыба, удивляло. Жак определенно умел это делать и обладал настоящим талантом.

Гости принялись рассматривать блюдо, а операторы снимать его с разных ракурсов, причем многие из них пытались захватить Мистера Горчицу и его реакцию.

Потом гости взяли палочки и принялись дегустировать еду. В ресторанах есть свой особый этикет потребления пищи. Это практически ритуал, строгий, словно законы самурая. Не спешить, не разговаривать, брать небольшие кусочки, наслаждаться едой, созерцать. Вот и сейчас гости следовали этим правилам, хотя по их реакции было видно, что сдержать эмоции крайне сложно.

Я глянул на Сатоши и тот в блаженстве прикрыл глаза, показывая, что блюдо очень вкусное. Я благодарно кивнул ему в ответ. Сатоши меня успокоил.

И только один Горчица понуро сидел и ничего не ел. Он смотрел то на тарелку, то на гостей, то в экран телефона.

— Почему же вы не едите? — подойдя чуть ближе, спросил я его. — Не бойтесь, вас здесь не отравят.

— Уж лучше бы отравили, — совсем тихо буркнул себе под нос он и взял палочки.

Потом подцепил гребешок, макнул его в соус и отправил в рот. Врать на три камеры в присутствии семи человек, которые попробовали то же самое блюдо, у Горчицы не хватило ни духу, ни таланта. Поэтому он не стал корчить рожи отвращения. Пережевал, проглотил. В глазах загорелся тот же самый блеск удивления, что и у многих, но Горчица быстро его подавил. Хвалить блюдо означало мгновенную смерть его блогерства и авторитета.

— Как вам? — спросил я.

Сразу же все камеры обернулись на Горчицу, желая запечатлеть его реакцию.

— Сложно сказать, — после долгой паузы ответил он.

Его телефон тут же зазвенел колокольчиками сообщений — зрители требовали более детального отчета о попробованном блюде. Горчица начал мямлить на камеру телефона:

— Ребята, пока сложно сказать на самом деле. Я вчера перебрал с острыми соусами, сейчас язык словно обожжен, вкусовые рецепторы до конца не восстановились. Я буду держать вас в курсе.