— Ловко, — оценил работу нашего неопрятного спасителя блондин. — Вижу руку мастера.

— А мастер видит двух придурков! — буркнул беззубый. — Чего стоите и лыбитесь? Пошли! — он направился к своей камере.

Остановившись у стены, которую он подтачивал, беззубый указал на нее:

— Надо выбить. Втроем у нас веса должно хватить.

— Так ты нас вытащил, только потому что один не смог справится?

Мне показалось, что в голосе Эдуарда прозвучало одобрение.

— Смог бы, если бы было больше времени… или если бы больше жрал. Но Катерина ждать не будет. Не уйдем сегодня — сдохнем. Ну что, подсобите?

— А что под этой плитой? — поинтересовался я. — Может, лучше взломаешь дверь?

— Не, — беззубый покачал головой. — Я не знаю, что за дверью. А за стеной старый ход.

— Ты уверен? — мысль о том, что придется снова бродить по темным подвалам мне не понравилась.

— Мой прапрадед этот собор строил. Секрет передал своему сыну, тот своему, ну и до меня очередь дошла. Мы с дружками пару раз это место обнесли через эти самые тоннели, пока ход не заложили. Раньше тут винный погреб был. Но это было еще до того, как явились паладины. — Беззубый презрительно сплюнул.

— Замечательная история. Продолжим трепаться, или уже начнем? — Эдуард покосился на дверь, словно ожидал, что та вот-вот распахнется и внутрь зайдут рыцари.

— И то дело, — важно кивнул беззубый, после чего протянул мне сухую ладонь. — Рад.

— Чему? — не понял я.

— Очень, твою мать, смешно, — скривился мужчина. — Каждый, сука, раз, одно и то же! Спасибо, папаше, удружил с имечком.

— Александр. — Я невольно улыбнулся, но на рукопожатие все же ответил.

— Эдуард, — блондин тоже пожал руку Рада, но сделал это так, словно тот болел какой-нибудь проказой, после чего демонстративно вытер ладонь об одежду.

Впрочем, что он, что я, стараниями рыцарей, теперь носили тряпье мало чем отличавшееся от одежды Рада.

— Ну, мужики, навались! — скомандовал Рад, и мы втроем с разбегу врезались в стену.

Мы ввалились в темный коридор вместе с частью стены. Выплюнув пыль, я выпрямился и осмотрелся: Рад не врал. Мы, действительно, оказались в старом узком проходе.

— Обождите, — отчаянно кряхтя, Рад тоже встал на ноги.

На несколько секунд он вернулся в нашу недавнюю тюрьму, после чего вернулся с факелом.

— За мной. И живее, не отставайте. Времени мало.

Не глядя, последовали ли мы за ним, Рад устремился вперед. Мы с Эдуардом посмотрели друг на друга. Первым молчание нарушил блондин.

— Отложим разборки на потом?

Не ждал от него подобного предложения, но, следовало признать — звучало оно своевременно и вполне логично. Придется согласиться на эту вынужденную меру, ведь сейчас точно не время выяснять отношения.

— Хорошо, — я жестом предложил ему идти вперед, и Эдуард, хмыкнув, поспешил следом за нашим провожатым.

Я замыкал шествие.

Мы двигались по узкому проходу, где едва могли бы разойтись два взрослых человека. Потрескавшиеся стены, низкий потолок и толстый слой паутины свидетельствовали о том, что этим ходом давно никто не пользовался.

Кругом царила непроглядная тьма, так что я ориентировался только по свету факела, который нес Рад. Несколько раз нам встречались ответвления, уводившие куда-то в стороны, но провожатый уверенно вел нас только вперед. Все что оставалось — довериться памяти Рада.

И она не подвела!

Уже скоро я заметил, как пламя факела задергалось, а, спустя несколько секунд, мои щиколотки защекотал слабый ветерок. Сквозняк?

— Шустрее, — проворчал Рад. — Уже скоро выберемся.

Но ни меня, ни Эдуарда не потребовалось подгонять еще раз. Почувствовав свежий воздух, мы ускорили шаг настолько, что уже дышали провожатому в гладкий затылок.

Вскоре Рад остановился, бросил факел на пол и принялся топтать его ногой.

— Ты что творишь?! — Эдуард хотел помешать мужчине, но тот грубо отпихнул его.

— Мы близко. Огонь могут заметить. — Огрызнулся Рад. — Вы обещали слушаться.

— Все нормально, — заверил я проводника, незаметно сжав плечо Эдуарда. — Веди.

Рад потушил факел, и остаток пути мы проделали в кромешной тьме, ориентируясь только при помощи стен.

Я не сразу понял, что мы выбрались — вокруг царила непроглядная тьма, и только падающие с неба тяжелые капли дождя, да свежий сырой воздух недвусмысленно давали понять, что над головой больше нет низкого потолка.