Анджела неторопливо уселась и хорошенько расправила юбки.

— Вы не ошиблись. Дело касается моего мужа, мистер Уингейт.

Банкир сказал, стараясь не смотреть ей в глаза:

— Шериф Диллер сообщил мне, что Гентри вчера вернулся в Додж. Теперь он в тюрьме, где ему самое место.

— Рейф рассказал мне, что произошло здесь в тот роковой день. Одно ваше слово может спасти ему жизнь, мистер Уингейт. Рейф и его братья ведь не грабили ваш банк, не так ли?

— Братья Гентри — преступники, — заявил Уингейт. — не намерен лгать полиции. Я обязан поддерживать свою репутацию.

— А как же быть с Рейфом и его братьями? Ведь ваши южные обвинения погубили их репутацию, их жизнь. Вы солгали полиции. Уингейт вскочил, опрокинув стул.

— Послушайте, миссис Гентри! Я не знаю, что наболтал ваш муж, если он действительно муж, но все это неправда. Он и его братья на самом деле ограбили мой банк. А теперь ходите, не то окажетесь в одной камере с мужем.

Ничуть не испугавшись, Анджела медленно и с большим достоинством поднялась.

— Я уйду, но вы обо мне еще услышите.

Только выйдя из банка, Анджела позволила унынию овладеть собой. Поражение далось ей нелегко. Плечи ее поникли, подбородок опустился. Потом она встряхнулась, точно птичка, и принялась обдумывать другие способы убеждения.

Рейф метался по камере, как пойманный зверь. Он хорошо знал Анджелу и боялся, что она попадет в историю. Беды так и сыпались на нее, несмотря на благие намерения. Он очень обрадовался, когда Анджела снова навестила его. Она кивнула шерифу и поспешно прошла к камере.

— Ты купила билет до Каньон-Сити? — первым делом спросил Рейф. — Когда отходит дилижанс?

— Я никуда не поеду, Рейф. — Она вгляделась в его лицо. — Тебя здесь кормят?

— Кормят, — успокоил ее Рейф. — Еда вполне терпимая. Шериф сказал, что через три недели судья будет проезжать через город.

— Тебя к тому времени здесь уже не будет, — с напускной уверенностью сказала Анджела. — У меня есть план.

— Ангел…

— Не волнуйся, Рейф. Я уверена, что все закончится удачно. Я могу что-нибудь сделать для тебя?

— Да. Вообще ничего не делать. Твои планы ни к чему хорошему не приведут.

— Прости, Рейф, но об этом тебе следовало бы подумать до того, как ты притащил меня сюда. Увидимся завтра.

— Постой, Ангел. — Он потянул ее на себя, прижал к решетке и поцеловал.

Ее ответный поцелуй был так сладок, что на глаза у него навернулись слезы. Потом он резко отпустил ее, ласково подтолкнул и отошел от решетки.

— Возвращайся на «Золотой ангел», дорогая. Твоя безопасность — самое лучшее, что ты могла бы для меня сделать.

— Прости, Рейф, ты не в таком положении, чтобы учить меня, как жить. Я докажу твою невиновность во что бы то ни стало.

И, гордо выпрямившись, она отошла, кивком головы простилась с шерифом и направилась к дверям.

Анджела возвращалась в гостиницу, и на сердце у нее кошки скребли. Она совершенно не знала, что делать. Запугать Уингейта не удалось. Гордость требовала от него придерживаться своей ложной версии.

Вернувшись в номер, она бессильно опустилась на стул и принялась смотреть в окно. Мысли сменяли одна другую и тут же исчезали. Руфус Уингейт — единственный человек, кроме Рейфа, который знает правду о предполагаемом ограблении. Анджела не могла отступить теперь, когда все обернулось против Рейфа. Она не сдастся. Она станет изводить Уингейта до тех пор, пока он не признается.

Пообедав у себя в номере, Анджела рано легла спать. Первое, что она собиралась сделать утром, — это дать телеграмму своему адвокату с просьбой выслать денег. Если ее пребывание в Додж-Сити затянется, ей могут понадобиться деньги. Потом она побывает в конторе Уингейта и еще раз попытается урезонить его. Она уснула, обдумывая, как заставить банкира рассказать правду.

Удар грома разбудил Анджелу от тревожного сна. Она слышала шум дождя за окном. Вспышка молнии заставила ее сесть на кровати. Судя по всему, ливень кончится не скоро. Анджела умылась, оделась и позавтракала, сойдя в стоповую. Потом села в вестибюле гостиницы и, нетерпеливо притопывая ногой, принялась ждать просвета.

Наконец ливень прекратился. Бледное солнце пробилось сквозь облака вскоре после полудня, вознаградив Анджелу за долготерпение. Нужно было заниматься делами, а не тратить драгоценное время на безделье. Она вышла на деревянный тротуар и огорченно вздохнула, увидев, в какое месиво превратилась улица. К несчастью, ей нужно было перейти другую сторону, чтобы добраться до банка и почты. Анджела высоко подняла юбки и ступила с тротуара на большую мостовую. Она дошла почти до середины, когда заметила какую-то женщину, с большим трудом переходящую улицу. Та была на сносях и поэтому ступала очень неуверенно.