— Нет, — покачал я головой.

Надеюсь, поверит. Тем более, что говорю чистую правду. Как я могу их помнить, если не знаю?

Елена задумалась. Нахмурилась, поджав тонкие губы, и сверлила меня взглядом светлых глаз.

— На моём опыте подобных повреждений не было, — размышляла она. — Но если помнишь имя, то память утрачена не полностью. Нужно будет походить по округе, пообщаться с людьми. Что-то должно вызвать всплеск воспоминаний.

— Походить? — Я погремел цепями.

— Ах, да… — протянула Елена. — Ну, я не думаю, что тебя будут держать долго. Просто чтобы не убежал перед Советом, как в прошлый раз.

В прошлый раз?

Что-то я совсем потерялся. Меня знают и те незнакомцы, и эти дамы. И Совет, кто бы там не заседал.

А меня точно хотели убить? Ну, кроме Волка…

Кстати, о нём. Попробую немного прояснить ситуацию.

— Кажется… — Я нахмурился, будто от боли, состроил болезненное лицо, чтобы правдоподобнее было. — Припоминаю волка… красные глаза… И кто-то ещё был?

Милуша заулыбалась, а Елена кивнула.

— Да, тебя спасли Ратибор, Воймир и Алексей. Владимир Всеславович отправил их на твои поиски в лес. Что-то из этого припоминаешь?

— Нет, — вздохнул я.

Ладно, трое незнакомцев не убить меня пытались, а отыскать и домой приволочь. Тут мозаика на место встала. Но что Лют делал в лесу?

Наверное, это как-то связано с той скалой, исписанной странными символами.

— И что теперь со мной будет? — задал я главный вопрос.

— А это уже решит глава рода Владимир Всеславович, — строго ответила Елена. — Жди сурового наказания, Лют. Он очень недоволен. А когда узнает, что ты даже не помнишь из-за чего…

Она тяжело вздохнула и многозначительно промолчала.

Но потом добавила:

— Лежи и отдыхай, набирайся сил. Ты теперь в безопасности.

И ушла, забрав с собой Милушу.

Я остался один в комнате, пропахшей деревом, мхом и смолой. Снаружи кипела жизнь, светило солнце, а мне предстояло и дальше разбираться с тем, что со мной произошло.

Первым делом нужно понять, что с Источником. После вмешательства Елены ему вроде как полегчало, однако он всё равно казался каким-то странным. Будто этот парень как-то его изменял, причём не только размер, но и форму.

Я снова попробовал напитать мышцы магией, и на этот раз получилось. Плавно, медленно, но по телу растеклась сила.

Ещё раз потянул цепи и почувствовал, как скрипят звенья. Стон железа разнёсся по комнате, но я прекратил тянуть.

Сила Источника заработала, и это хорошо. Я хотя бы врукопашную теперь смогу за себя постоять.

А что насчёт Гласа богов?

«Ветер»

Ничего.

Язык богов не работал совсем, и дело тут не в моём состоянии…

А значит, я пока уязвим.

Ладно, оставлю пока цепи. Сбросить их всегда успею, но нужно понять, что происходит, и как вернуть моё могущество.

Придётся набраться терпения.

?-?----??----?-?

Совет проходил в деревянных хоромах. Я бы назвал их просторными, но только по сравнению с той комнатушкой, где меня держали прикованным к кровати.

Здание было построено из камня, но отделано деревом с резными узорами. Потолок поддерживали дубовые балки, окованные железом, а напротив входа, на деревянном троне, сидел внушительного вида мужчина.

Ему на вид было лет сорок или пятьдесят. Сложно разобрать из-за густой бороды. Глаза серьёзные, глубокие, брови хмурые. Надо понимать, это был Владимир Всеславович. Сразу видно — он тут всем заправлял.

— Люта привели, брат, — сказал мужчина, стоявший по правую руку от главы.

Похоже, его брат. Судя по всему, младший.

— Вижу, Влад… — вздохнул, надо понимать, Владимир Всеславович. А затем погромче добавил: — Ну, иди сюда!

С меня сняли кандалы, и я гордо пошагал к трону. Хотя троном этот стул назвать можно было с натяжкой.

Люди, сидевшие на двух скамьях по обе стороны от меня, вдруг принялись возмущённо перешёптываться.

В глазах Влада появилось удивление, а Владимир с интересом приподнял бровь. Я по их мнению должен был виновато плестись, опустив взгляд что ли?

Не знаю, каков тут этикет, но я решил воспользоваться имперским и остановился в трёх шагах от помоста, на котором стоял трон.

И, кажется, не прогадал.

— Говори, — махнул Владимир.

Шёпот за спиной затих. И вообще во всём зале воцарилась тишина.