Шрифт:
Я доезжаю до квартиры, где этот месяц жила Арина, Ира, черт знает, как ее теперь называть и прохожу по ней в ботинках, оставляя мокрые следы на чистом полу.
На окне зреют помидорки, и я беру мини лейку и поливаю каждый. Не раздеваюсь, ложусь прямо на кровать, туда, где еще постель сохранила запах Арины… Две личности смешались в одну. Взбалмошная и дикая со всеми, послушная и мягкая рядом со мной.
Эмоции крутят желудок, заставляют испытывать ненависть к самому себе за все то, что Арина пережила по моей вине. И я нихера не знаю, как все это разруливать, как объяснить ее родителям, ей самой что теперь я не хочу ждать год или два, что готов пойти против отца и его чертовой компании, лишь бы Арина поняла, что я никуда не денусь. Буду ждать, пока она не решится простить, согласится стать моей по-настоящему.
Засыпаю и понимаю, что проснулся засветло. Тру глаза, быстро умываюсь в ванной и сразу еду домой.
Возле двери охрана, которая тут же отходит, открывая, мне. А на пороге уже Марина стоит, губы кусает, вся зареванная.
— Ты звонил Паше? Он же сказал тебе, что патронов в пистолете не было? Карим, милый.
— Марин, — тру лицо, чувствуя, как оно горит. Легко играться с судьбами людей, гораздо тяжелее нести за них ответственность. – Думаю будет разумно отменить свадьбу.
Поднимаю глаза, а на лице Марины неприкрытый ужас. Она мотает головой, прикладывает руки к лицу и все шепчет.
— Нет, нет, нет, ты не можешь. ТЫ НЕ МОЖЕШЬ! У нас все готово, гости приглашены, ресторан, меню, торт, ведущие, платье! Билеты… У нас билеты.
— Я все возмещу.
– Нет, нет, ты должен передумать. Ты не можешь так со мной поступить! Не из – за нее, Карим! Не из – за какой – то деревенской…
Замахиваюсь, но вовремя торможу себя.
— Я просил держать рот на замке. Просил?
— Я больше не буду. Ну хорошо, хорошо, пусть она будет. Хочешь, можешь даже здесь ее поселить, но ты не можешь отменить свадьбу! Карим!
— Я не люблю тебя.
— Да не нужна мне твоя любовь! Мне свадьба нужна!
Она застывает, прикладывая к губам пальцы. Сглатывает, пока по щекам катятся слезы.
— У тебя выборы, ну в смысле у твоего отца. Это будет скандал.
— Никакого скандала, если ты просто съездишь отдохнуть на пару недель и не будешь делать никаких заявлений.
— Ты не можешь так поступить со мной. Ты не можешь… Она ребенка ждет, так мы его заберем, усыновим, в этом дело? — она бросается ко мне, берет за лацканы пиджака, трясет. – Сволочь, ненавижу! Ненавижу тебя! Я столько лет на тебя убила! Не трахалась ни с кем, ждала, когда ты созреешь, а теперь ради этой суки ты все идет прахом. Я покончу с собой, понял?! И напишу записку, что виноват ты!
Хватаю ее за плечи, встряхиваю.
— Марина! Ты хочешь в психушку? Хочешь лечь на лечение? Я тебе организую. Ты молодая, тебе всего двадцать пять, ты всегда можешь стать счастливой с тем, кто полюбит тебя по-настоящему.
— А ты не любил? – обреченно спрашивает.
Качаю головой.
Она толкает меня и убегает в комнату, закрывается там, начиная рыдать еще сильнее. Громко так, я бы даже сказал демонстративно.
По спине ползет страх, что она и правда решится что – то с собой сделать. Этого допустить нельзя.
Беру телефон, набираю ее матери.
— Да, Каримушка, рада тебя слышать?
— Надежда Олеговна, думаю вам надо приехать. Марина не в себе.
В ответ раздается молчание, тяжелое и гнетущее.
— Бросаешь ее?
— Она не будет со мной счастливой.
— А может не стоит решать за нее.
— Я решаю за себя. Вам лучше приехать, она не в себе.
— А ты ждал другой реакции? Ты ее бросил! Перед свадьбой! Перед выборами твоего отца! Ты вообще понимаешь, что натворил?
— Так орете, словно я вас бросил.
— Ты просто… — она отключается. Я иду к двери, зову Пашу.
— Присмотри за Мариной. Не оставляй одну.
— С вами кто поедет?
— Я сам. К отцу надо.
Глава 35.
Я приехал к самому популярному месту в Москве, чтобы увидится со своим отцом. Они с матерью, сестрой и братом там живут большую часть времени, только иногда выезжая в загородную резиденцию.
Меня пропускают на входе, но просят подождать, потому что у отца очередное совещание.
Когда – то он и меня звал в политику, был почему – то уверен, что раз ему хочется руководить страной, то и меня это привлекает.
Но почему – то не брал в расчет, что одно дело начинать в сорок лет жить на виду, другое дело делать это с пеленок. Когда каждая твоя ошибка рассматривается под микроскопом, когда знаешь, что каждый человек в стране обсуждает твою жизнь, твои действия, скрупулёзно ища там зло.
— Карим! — мама встречает меня. – Почему ты не сказал, что приедешь! Пойдем, отец попозже к нам присоединится.