Это заставляет меня повернуться к нему лицом.

— Мы уже все обсудили, — говорю я.

— Нет, мы не закончили, — отвечает он.

Скрестив руки на груди, я наклоняю голову.

— Я все сказала.

— Тогда просто послушай, что я тебе скажу, — тихо говорит он. — Дай мне десять минут. Ты ведь можешь уделить их мне, правда, дорогая?

Я понимаю, что он использует этот ласковый тон, чтобы вызвать у меня улыбку, но мне удаётся сдержаться.

— Десять минут? — спрашиваю я.

— Десять минут, — повторяет он.

Я смотрю на часы на своём запястье.

— Хорошо, время пошло, — говорю я, обращаясь к нему.

Леон

Обычно я спокойно переношу давление, но в этот раз мне трудно подобрать слова, чтобы выразить свои мысли и чувства к жене.

Я мог бы сказать ей прямо, что хочу её, но боюсь, что это вызовет у неё обратную реакцию и может привести к разводу раньше времени.

Чтобы выиграть время, я спрашиваю:

— Мы можем поговорить в спальне?

— В спальне? — повторяет она с непроницаемым лицом. — Ты хочешь, чтобы мы перешли в спальню?

Это разговор о том, чем я хочу заниматься в спальне, так что локация кажется уместной.

— Да, — отвечаю я коротко и, на всякий случай, добавляю, — Я не хочу, чтобы Виктор Михайлович случайно подслушал наш разговор.

Вероника на мгновение задумывается.

— Я тоже не хочу, чтобы он об этом узнал, — соглашается она. — Давай лучше поговорим в твоём кабинете?

Я понимаю, что она задала именно этот вопрос, но в моих мыслях она уже без одежды и готова к тому, чтобы принять меня.

— Только я не знаю, где он находится.

Конечно, она не знает.

В этом запутанном лабиринте коридоров сложно сразу сориентироваться. Когда я только переехал сюда, то дважды терялся. Однажды я зашел в кладовку в поисках душа, а во второй раз оказался в прачечной, когда искал свою спальню.

— Пойдем, я покажу, — говорю я с надеждой.

Я слышу, как её каблучки стучат по полу позади меня, когда веду Нику в единственную комнату в этом огромном доме, в которой я чувствую себя комфортно.

— Это ты? — спрашивает Вероника, когда я закрываю дверь в свой кабинет.

Я смотрю туда, куда она указывает, на фотографию в рамке, стоящую на полке. Кивнув, я придвигаюсь ближе к ней.

— Да, это я, — подтверждаю я.

Она наклоняется ближе к фотографии.

— Сколько тебе здесь лет?

Я могу сказать ей время с точностью до дня и часа, но предпочитаю дать общий ответ.

— Шестнадцать, — говорю я.

Ее пристальный взгляд устремляется на мое лицо.

— Ты выглядишь так же, но, в то же время, изменился.

Я очень на это надеюсь, ведь я сейчас на тринадцать лет старше того парня на фотографии.

— А кто эти парни на фотографии рядом с тобой? — улыбается она. — Твои братья?

— Друзья, — отвечаю я без особых подробностей.

Я не собираюсь объяснять ей, кто они такие. Она все равно никогда с ними не познакомится.

Нет смысла вдаваться в подробности.

— Они тоже играли в футбол? — спрашивает Вероника слегка усмехаясь.

— Да, — говорю я, не задумываясь.

— Вы все еще дружите с ними? — интересуется она.

— Дружим, — быстро отвечаю я.

Прикусив нижнюю губу, она вздыхает.

— Почему так трудно представить тебя чьим-то другом?

Я выдавливаю из себя смешок.

— Не понял?

Она не извиняется за свой вопрос и не пытается отступить. Вместо этого она продолжает.

— Ты не производишь впечатления человека, в жизни которого есть близкие люди, — говорит она.

Я не знаю, что ответить, поэтому молча опускаю взгляд в пол.

— Никто никогда не звонил тебе в офис, — объясняет она. — Я никогда не заказывала обед или ужин для тебя с другом.

Я поднимаю на нее взгляд.

— Я сам с этим прекрасно справляюсь.

— Верно, — говорит она,кивая. — И на свидания ты столики сам бронируешь.

Это утверждение, а не вопрос, поэтому я не вижу необходимости отвечать на него.

Она смотрит на часы.

— Время на исходе.

Сдерживая улыбку, я качаю головой.

— Время начинается сейчас. Ты отвлекла меня разговорами об этой фотографии.