Мы только что вернулись из больницы домой, чтобы отдохнуть. Виктор Михайлович пока в больнице, и мы вернемся за ним через несколько часов.

Леон качает головой.

— Больше всего сейчас я хочу пойти в постель с женой, — говорит он.

Я смеюсь.

— Ты хочешь заняться сексом? У тебя есть на это силы после той ночи, которую мы сегодня пережили?

— Мы одни дома, — отвечает он, медленно развязывая галстук и снимая его. — Я могу любить свою жену, где захочу.

Я снимаю одну туфлю, и она отлетает в сторону, прежде чем я успеваю снять другую.

— И где начнём? — спрашиваю я.

— Да вот прямо здесь, на полу, — отвечает он, приподняв бровь и сбрасывая пиджак.

— Ты так сильно хочешь меня? — шепчу я, расстегивая молнию на юбке и опуская её вниз.

— Я всегда тебя сильно хочу, — ухмыляется он, быстро расстегивая пуговицы на рубашке.

Она падает вниз, обнажая его торс.

Я подхожу ближе, чтобы рассмотреть татуировку у него на руке.

— Не могу поверить, что под всеми этими узорами скрывается лев.

— Да, — он опускает руки на пояс. — Помнишь, как мы договаривались? Я покажу тебе свою старую фотографию с татуировкой, если ты возьмешь мой член в рот и так будешь долго меня уговаривать.

Я провожу пальцем по своим губам.

— Я готова, если ты готов.

Он оглядывает меня с ног до головы.

— Ты не готова. Раздевайся, Вероника.

Я быстро сбрасываю юбку и блузку, пока не остаюсь босиком в одном лишь белом лифчике и розовых кружевных трусиках.

— Давай скорректируем уговор, — говорит Леон, расстегивая ремень.

— Мне понравилась та сделка, которую мы заключили ранее, — я упираю руки в бока. — Один минет за фотографию твоей татуировки.

— И один долгий и медленный куни от меня, — предлагает он.

Он снимает штаны, за ними следуют боксеры, оставляя его обнаженным и возбужденным.

Я опускаю взгляд.

Его кулак обхватывает член, проводя по нему длинными движениями.

— Только попроси меня, Вероника. Я сделаю для тебя все, что угодно.

Я смотрю ему в глаза.

— Ты это серьезно?

Он протягивает руку к моему лицу.

— Я серьезен, как никогда. Я сделаю для тебя все, что угодно. Все, о чем ты попросишь.

Я протягиваю руку, чтобы расстегнуть лифчик.

— Ты будешь любить меня всю оставшуюся жизнь?

— Да. — Он проводит пальцем по резинке моих трусиков.

Я поднимаю подбородок.

— Ты же не собираешься снова испортить мои трусики, правда?

Он издает тихий смешок.

— Не могу обещать.

Я наклоняюсь, чтобы взять его член в ладонь.

— Если ты покажешь мне фотографию своей татуировки льва, я сяду тебе на лицо и буду его сосать.

— Женщина, что ты делаешь со мной!

Я смеюсь.

— Это означает «да»? Ты согласен на эти условия?

— Я согласен, — он приближается, чтобы поцеловать меня. — Я покажу тебе фото. Снимай трусики, пока я не разорвал их в клочья.

Я быстро снимаю их и откидываю подальше.

Он оглядывает меня с головы до ног.

— Встретимся в нашей спальне через минуту!

— Через минуту? — я смотрю на часы. — Тогда время пошло!

Леон бросается бежать по коридору.

Я не могу оторвать глаз от его голой задницы, пока он бежит.

— Я люблю тебя! — кричу я ему вслед.

Оглядываясь через плечо, он отвечает:

— Я тоже люблю тебя! И всегда буду любить!

Леон

Три месяца спустя

— Ты только посмотри сколько народу! — говорю я Веронике.

Она берёт меня за руку:

— Видишь, какое у нас большое семейство!

Мы с Вероникой планировали организовать ужин для друзей и семьи дома, но Виктор Михайлович настоял на выездном банкете с пышной церемонией.

Церемонию провел ведущий. Виктор Михайлович встал рядом со мной, как раньше делали свидетели. Вероника выбрала свою сестру Ольгу в качестве свидетельницы со своей стороны. Я познакомился с ней и её мужем Сергеем на дне рождении Лизы.

Это был замечательный вечер, и на нем мы начали рассказывать всем друзьям и родным Вероники о том, что она теперь замужняя женщина.

Её отец очень обрадовался, братья и сёстры тоже. Теперь никаких разногласий не осталось.

Вероника тихо говорит мне:

— Очень жаль, что Никита не смог прийти.

Вчера вечером мы ужинали с Никитой в ресторане. Он поздравил нас и пожелал счастья. Его история — это его личное, поэтому я не стал делиться ею со своей женой.

По дороге домой я объяснил ей, что Никита прошёл через определенные трудности, но смог вернуться к нормальной жизни. Она заверила меня, что он может не стесняться ее, и что она никогда его не осудит.