– Ты все сделаешь сам? – удивился Лондон.

Мак помедлил секунду, потом сказал:

– Конечно, я сделаю все, что требуется. Тут мне и Джим поможет. Но нужны еще помощники, до черта нужны!

– Ну, я подсоблю, – предложил Лондон.

– Этого мало. Может, кто-нибудь из ребят, что там собрались, помощь окажет?

Лондон коротко хохотнул.

– Ты верно дело понимаешь. Они все сделают, если я им велю.

– Так вели им, – сказал Мак. – Сейчас же вели.

И он возглавил шествие к костерку, вокруг которого все еще сидела группа людей. Все подняли глаза на подошедших.

Худой сказал:

– Привет, Лондон.

– Хочу, чтоб вы, парни, послушали, что док скажет.

К костру подошли еще несколько человек и остановились в ожидании. Они были безмолвны и безучастны, но поспешили на властный голос.

Мак откашлялся.

– У Лондона сноха имеется. Она рожает. Он пробовал отправить ее в больницу. Больница переполнена, а кроме того, мы ведь для них всего лишь шайка грязных бродяг. Пусть так. Помощи от них не будет. Мы должны справиться сами.

Мужчины словно напряглись, плотнее притиснувшись друг к другу. Короста безучастности начинала спадать с них. Еще ниже склонились они над костром.

– Ну а я, – продолжал Мак, – работал в больницах и, значит, могу помочь, но и от вас, парни, мне требуется помощь. Господи, да если мы сами не защитим своих, то за нас этого никто не сделает!

Худой поднялся на ноги.

– Ладно, приятель, – обратился он к Маку. – Какой помощи ты от нас желаешь?

При свете костра было видно, как по лицу Мака скользнула радостная победная улыбка.

– Отлично! – воскликнул он. – Работать сообща вы умеете. Первым делом нам надо вскипятить воду. Как закипит – кинуть туда белую ткань и проварить ее хорошенько. Мне все равно, где и как вы эту ткань раздобудете. – Ткнув пальцем, он выделил из собравшихся троих: – Вот ты, ты и ты, разожгите большой огонь. А ты разыщи парочку котлов. Должны же быть у вас пятигаллоновые баки, чаны, кастрюли какие-нибудь. Остальные пусть наберут белой материи. Годится все – платки носовые, старые рубахи, все что угодно – лишь бы белые. Когда будет кипяток, бросайте в него все, что насобирали, и пусть полчаса кипит. А еще мне нужен черпачок горячей воды, и срочно.

Люди зашевелились.

– Погодите минуту. Еще одно: требуется лампа хорошая, светлая. Пусть кто-нибудь из вас мне ее устроит. Если люди добром не захотят отдать, стащите потихоньку.

Атмосфера в лагере заметно переменилась. Апатии, безразличия не осталось и в помине. Спящих будили и, объяснив задание, присоединяли к группе. Волна возбуждения захлестнула лагерь, возбуждения радостного и веселого. Развели большой огонь. Поставили четыре больших котла с водой, а вскоре стало набираться и белое тряпье. У каждого нашлось что добавить к куче. Какой-то мужчина снял с себя нижнюю рубаху и надел верхнюю на голое тело. Все внезапно повеселели и дружно, радостно принялись ломать сухие тополиные ветки для костра.

Стоя возле Мака, Джим наблюдал этот взрыв деятельной энергии.

– А мне что ты поручишь делать? – спросил он.

– Со мной в палатку пойдешь. Там мне помогать будешь.

В этот момент из палатки донесся крик, и Мак торопливо добавил:

– Черпани-ка мне горячей водички, Джим! Живо! Вот, возьми! – Он протянул ему пузырек. – Бросишь таблетки по четыре в каждый из больших котлов. И не забудь пузырек мне вернуть, когда воду притащишь.

Джим отсчитал таблетки, бросил их в котлы, затем зачерпнул из одного полный ковш воды и вслед за Маком прошел в палатку.

Старуха забилась в угол, чтобы не мешать. Почесывая руки, она с подозрением следила за тем, как Мак кидает в теплую воду таблетки, как болтает в воде руками.

– Руки-то по крайней мере нам вымыть можно, – заметил Мак.

– Что в пузырьке-то? – спросил Джим.

– Сулема. Я всегда ее с собой таскаю. Вымой руки и ты, Джим, а потом принесешь еще воды.

Снаружи послышалось:

– Вот тебе твои лампы, док.

Мак откинул борт палатки и принял два предмета – массивную лампу с круглым фитилем и мощный бензиновый фонарь.

– Какому-то бедолаге предстоит дойка в потемках, – шепнул он Джиму.

Мак подкачал давление в фонаре, зажег его, а когда трубка накалилась, из фонаря полился яркий свет и раздалось громкое шипение. Снаружи доносились голоса и треск ломаемых сучьев.

Мак поставил фонарь возле тюфяка.

– Все будет хорошо, Лайза, – сказал он и очень осторожно, мягко попытался приподнять грязное одеяло, которым была укрыта девушка. Лондон и мальчик с бледным лицом не сводили с него глаз. В приступе стыдливости Лайза вцепилась в одеяло и еще плотнее завернулась в него.

– Не надо, Лайза, я же должен тебя подготовить, – уговаривал ее Мак, но она упорно сопротивлялась.

Лондон шагнул к тюфяку.

– Лайза, – сказал он. – Прекрати.

Испуганный взгляд девушки метнулся к Лондону, и с большой неохотой она ослабила хватку. Мак завернул одеяло ей на грудь и расстегнул на ней полотняное белье.

– Джим, – позвал он, – пойди и выуди для меня из котла тряпку и мыла принеси кусок.

Когда Джим принес ему дымящуюся паром тряпку и тоненький твердый кусочек мыла, Мак обмыл девушке ноги, бедра и живот. Проделал это он так ласково, что испуг у Лайзы несколько ослаб.