— Выбирайте, — указал рукой на полуразвалившийся деревянный ящик у дальней стены Одесса. — Позовёте, когда закончите.

И ушёл в подсобку.

— Вот козлина! — прошипела ему вслед Аня. — Вот подожди, закончит Орк учёбу — и я до тебя доберусь.

Сказано это было настолько тихо, что нового конфликта не последовало.

— Идём, — сказал я и направился к ящику.

Через пять минут копания в нём я выбрал себе ружьё двенадцатого калибра со скобой Генри. Да, то самое, что было у Щегла. По большей части из соображений практичности — патроны под распространённый калибр найти было несложно. Аня также ограничилась ружьём, только выбрала для себя самозарядный TG1 под двенадцатый калибр. Хорошо бы было, конечно, вместо стандартных пятизарядных магазинов раздобыть для девочки несколько бубнов, но что есть, то есть.

Одесса тщательно осмотрел всё, что мы взяли, и выложил на прилавок несколько пачек патронов. Пришлось ещё раскошелиться.

— А метательные ножи есть? — неожиданно влезла азиатка. — Или топоры?

— На кластерах поищи, — посоветовал ей торгаш. — Я таким дерьмом не торгую. Да и не нужно оно тут никому.

Собрав оружие, завёрнутое секретности ради в кусок брезента, за который тоже пришлось заплатить, мы направились в сторону рощи, где Аня встречалась с Щеглом. Место это было тихое и малолюдное, находилось аккурат на окраине стаба, так что полностью подходило для того, чтоб устроить схрон.

Однако по прибытию мы поняли, что ничего у нас не выйдет — в роще толпа студентов во главе с Перуном возводила переносные шатры для студенческой вечеринки, которая должна была состояться через неделю, в следующие выходные. В итоге оружие мы припрятали буквально метрах в пятистах от рощи, прямо на берегу протекавшей мимо реки. И с чистой совестью отправились обратно в Замок.

Нам предстояло хорошенько выспаться перед ночным побегом из общаги.

Как ни странно, всё получилось. Я, честно говоря, не испытывал энтузиазма, идя вслед за Аней по тёмному сырому тоннелю потайного выхода из Замка. И был готов к тому, что за любым из многочисленных поворотов нас встретят бойцы Ордена и под белы рученьки проводят к ректору. А тот, соответственно, тут же меня отчислит.

Но нет, по тоннелю мы добрались до массивной решётки, запертой на амбарный замок. Аня открыла его ключом, за который отдала целых пять наших кровью и потом заработанных споранов, и вскоре мы оказались на поверхности. Да к тому же крайне удачно — ход вывел нас практически к той самой роще.

Остальное было делом техники. Мы вытащили из схрона оружие, добрались до нашей лодки, на ней доплыли до выбранного кластера, вполне успешно там поохотились, отбив все свои вчерашние траты и даже разбогатев на полтора десятка споранов и четыре горошины, и так же успешно вернулись. Аня, конечно, попыталась уговорить меня на то, чтоб применить что-нибудь из её новых навыков, но я настоял на том, что охотиться мы будем привычным способом.

Утром снова началась учебная бытовуха. Днём я ходил на занятия, вечером — Аня. Как и договорились, примерно через раз азиатка оставалась ночевать в моём подвале, не забыв как бы невзначай сообщить об этом своим соседкам по комнате.

Слухи, понятное дело, поползли тут же, но такие… Призванные скорее развлечь заскучавших студентов, чем реально поделиться новостью, не стоившей даже выеденного яйца. Но нам было на руку их наличие. Более реалистичные причины, почему девочка ночует у меня, никого не волновали, нам же эти слухи хорошо прикрывали задницы.

Вечером в четверг у студентов началась нездоровая активность. После уроков все куда-то резко заторопились, особенно — немногочисленные женщины. Причина была понятна — все готовились к вечеринке, запланированной в ночь с пятницы на субботу. Спокойная, размеренная жизнь в академии, чем-то неуловимо похожая на ту, старую, заставила их забыть, что они всё ещё в Улье. Даже гибель Щегла и чудесное спасение Халвы не смогли испортить эту почти идиллическую картину, поскольку люди, ставшие студентами академии, в глубине души скучали по спокойной и понятной жизни до Улья, и категорически не хотели вылезать из собственных иллюзий. Кроме того, многие факт своего обучения воспринимали как избранность и считали, что после того, как выпустятся из академии, будут жить долго, счастливо и сыто за счёт толп пациентов, готовых нести свои спораны именно им, а не другим знахарям. Во многом такая самоуверенность и гордыня зарождались и благодаря самим учителям, не раз повторявшим, что кого попало в академию не берут. Но основная причина, конечно, была в людях и свойственном им желании быть не как все. Быть кумиром, а не обыкновенным серым обывателем.

— Бред какой-то, — высказалась Аня, когда я поделился с ней этим своим наблюдением. — Когда не станет обычных людей, а останутся одни яркости и индивидуальности, мы все сдохнем.

Удивившись, как она, никогда вроде не интересовавшаяся социологией, дошла до этой мысль, я внутренне всё же с ней согласился. Однако вслух ничего говорить не стал — незачем девочке пока мыслить такими масштабными категориями и забивать свою голову проблемами общества.

Кроме нас двоих единственными, кто не занялся подготовкой к вечеринке, оказались Али и Лакшери. Цыган продолжил занятия с Аней, а ботанка засела в библиотеке, вооружившись кучей каких-то древнего вида фолиантов.

Мне же не оставалось ничего иного, кроме как отправиться к себе. Так что мой вечер в итоге прошёл весьма обычно — за зубрёжкой конспектов.

Уже утром в пятницу было заметно, что все немногочисленные женщины успели, что хотели. Они щеголяли наштукатуренными по самое «не могу» лицами и тщательно уложенными причёсками. Где на этом задрипаном стабе они нашли нужных мастеров и сколько отдали споранов за собственное преображение, для меня осталось загадкой.

Мужская часть выглядела скромнее. Но выбритые морды и профессионально подстриженные волосы выдавали и их.