«Молодой» злобно плюнул на пол, после чего дверь хлопнула и помещение опустело.

Минут через пять в помещение осторожно заглянул, спустившийся в подвал, Руслан:

— Все нормально?

— Да, заходи, все нормально.

— Они на «Тойоте» «бочке» уехали, зеленого цвета. Вот, я госномер записал. — Руслан протянул мне клочок бумаги, вырванный из блокнота.

— Спасибо, Руслан. Слушай, что сегодня произошло…

Я рассказал бывшему приятелю, о разговоре с воспитателем, после чего продолжил развивать тему:

— Информация про этот детский сад могла уйти только из наших кадров, или из кадров городской «управы», больше ни откуда, ну или финчасть, потому, что у меня деньги из зарплаты снимают и перечисляют на счет детского сада. Но, судя по разговору, эти гаврики ничего о моей дочери не знали, они считают, что они сами по себе такие страшные, что я все отдам. Может быть, немного поартачусь, но отдам. Значит это идет со службы, но от кого — непонятно.

Я попробовал набросать другие варианты. То, что это попытка подполковника Рыбкиной загнать меня в стойло — укладывалось в эту схему слабо. Начальник следственного отдела была самодостаточной фигурой, сила которой заключалась в легальном влиянии на ситуацию в РОВД, ей не было смысла начинать откровенно криминальные действия в отношении строптивого дознавателя. Не сегодня, так завтра, мудрая обезьяна, сидя на пальме, обязательно бы дождалась момента, когда мой труп проплыл бы мимо ее. Но, с другой стороны, возможности подключить к разрешению проблемы «Павел Громов» откровенных уголовников, не страдающих излишками гуманизма и моральными терзаньями, вполне в ее силах, а родной брат подполковника — «Карась», безусловно способен организовать похищение ребенка с целью принудить меня делать все, что от меня потребуют… С другой стороны, стоит мне поднять скандал, запустив по инстанциям свой рапорт о наличии у начальника следствия ближайшего родственника в уголовных авторитетах, то Рыбкина полетит со своего поста в течении нескольких дней, мгновенно превратившись в обычную пенсионерку, никому не нужную и неинтересную.

Я хотел уже ехать в РОВД, поднимать бучу, когда взгляд, брошенный на Руслана заставил меня замереть на месте.

— Слушай, а опиши, еще раз, того парня, что тебя к Князю привел, когда вы с ним в расселенном доме общались.

В своих рассуждениях я совсем упустил Князева, который имеет прекрасную возможность ознакомиться с моими личными данными, хранящимися в отделе кадров РОВД или городской управы, так как, за время службы, он оброс такими обширными связями, что можно диву даться. И моральными скрепами гражданин бывший начальник группы по раскрытию тяжких преступлений против личности не обременен, от слова совсем, да и опаснее он, чем опера УБОПа и госпожа Рыбкина, вместе взятые, так как Олегу Князеву терять особо нечего.

Сука! А самое главное, Князь непредсказуем и у него очень мало времени. Ему надо срочно добывать денег и валить из Города, иначе, с его искалеченными ногами его выловят либо кемеровские бандосы или какой-нибудь постовой, случайно проверив документы.

— Руслан! Тебе задание на вечер. Ты главное не надирайся Тамариными деликатесами…- я обличающее ткнул пальцем в тумбу стола, из которого пахло чем-то мясным. Тамара вообще оказалась большой молодчиной, не только успевала принимать заемщиков, но и шила что-то меховое, а также готовила для нашего невольного ночного сторожа, устроив в подсобке что-то вроде маленькой кухоньки.

— Ты мне к утру должен вспомнить все места, куда вы с князем ездили, пока работали. Мне очень важно узнать, где он может прятаться.

— Да я тебе сейчас скажу — мы с ним ездили только по работе. Никаких мест, где он мог залечь, я не помню. — Руслан помотал головой, невербально усиливая свои слова.

Еще раз сука! У меня нет информации о том, где может прятаться основной противник, но мне она нужна, как воздух, иначе… Я гнал из головы мысли о том, что будет, если я не найду везучего Князя и не закончу начатое.

— Давай еще подумаем, а заодно показывай, что там тебе мой директор оставила перекусить, а то у меня от голода живот судорогой сводит.

В маленькой кастрюльке, завернутой в кухонное полотенце, лежали сечь блинчиков, фаршированных мясом, пахнувшие просто одуряюще, и я, без тени сомнения, ухватил себе два.

— Хватит тебе, обжора. Я, итак, самые маленькие взял.

От вкусной и горячей еды я пришел в гармонию со своим желудком, мысли, мечущиеся в голове бешенными белками, успокоились и потекли ровным, спокойным ручейком. Что я могу сделать сегодня?

Сегодня я могу съездить к квартире, где совсем недавно проживал Князь с законной супругой, и аккуратно поводить там жалом. Других вариантов у меня не было, во всяком случае, пока.

Сначала я долго наблюдал за окнами квартиры Князя из подъезда соседнего дома и не мог отделаться от какой-то неправильности. Темнота в окнах квартиры Князева, по сравнению с темными окнами других квартир, казались какой-то черной дырой — темнота за стеклами казалась более черной, что ли.

Подъезд, где жил князь, за время моего последнего визита стал гораздо менее представительным. На беленых известью стенах и даже потолочных перекрытиях появилось больше черных пятен, грязных следов ботинок и прочих «украшений», оставленных местным быдлом. Все-таки, наличие милиционера, проживающего в подъезде, делают его намного чище.

Между первым из вторым этажом я нашел ободранный почтовый ящик с номером квартиры Князя, бесцеремонно вытащил оттуда весь ворох бумаг и перебрал их. Из интересного, в ворохе рекламных листовок и бесплатных газет я выудил квитанцию с телефонной станции, где отдельной строкой красовалась сумма за два междугородних разговора.

Диск электрического счетчика, интересующей меня квартиры, крутился неторопливо, как и положено, когда в квартире работает только холодильник. Понимая, что на этом мои возможности заканчиваются, я от бессилия записал показания счетчика в блокнот и, тяжело волоча уставшие ноги, двинулся вниз по лестнице.