По пути в кабинет, обвожу быстрым взглядом прихожую. И какая-то мелочь цепляет меня, не даёт отойти. Что я вижу? Не верю глазам! Мои кеды? Те самые кеды. Любимые! Которые были испачканы лапой Капустина. Но я не решился их выбросить. А, с позволения Витки, продолжил носить.

Как такое возможно? Я наклоняюсь. И вижу — они! Преспокойно стоят в коридоре, под вешалкой. Как будто не их я вчера потерял. А, может, не их, а другие?

Да нет же! Я точно помню, что их! Я жмурюсь, тру щёки. Пытаюсь припомнить детали вчерашнего вечера. Я обнаружил пропажу, когда собирался покинуть Миланкин приют. Раскаялся, быстро оделся. Решил, чем быстрее уйду, тем спокойнее будет. И тут мы увидели — дверь приоткрыта.

Милана сначала всплеснула руками. Мол, снова забыла закрыть! Я уже собирался обуться. Вот только… во что? Пока она тщётно искала то, в чём я пришёл, я обнаружил, что нет телефона. Мы стали искать и его! Понапрасну. Провели полчаса, обыскали квартиру. В конце концов, поняли, кто-то проник в коридор. И, видимо, шум из гостиной его напугал. Воришка не стал рисковать. Взял, что плохо лежало.

Ну, ладно, смартфон! А зачем ему кеды? Размер подошёл? Или просто в нагрузку? Милана дала мне Андрюхины кроссы. Сыновьи. Повезло, что в свои семнадцать, тот имеет стопу лишь немногим поменьше моей. Так что влез! Неудобно. Но кое-как дорулил до двора. До нашего с Витой двора.

Пришёл, а она уже спит. Я разулся. Нырнул под бочок. И лежал, очень долго, без сна. И мучительно думал. Какого рожна? И что теперь со всем этим делать…

А теперь эти самые кеды стоят, как ни в чём не бывало. Я мог бы решить, что всё это — сон! И успокоиться. Только… Андрюхины кроссы стоят рядом с ними. Но не так аккуратно, а врозь.

Я, сглотнув, прикасаюсь к одним, и к другим. Словно хочу убедить себя в том, что картинка реальна. Так! Хорошо. Кеды на месте. Пускай! Может быть, я в самом деле, обул мокасины, кроссовки, летние туфли. Да мало ли что ещё! Но смартфон…

Поднимаюсь, смотрю на себя в большом зеркале. В нашей прихожей оно ещё с давних времён. В этой квартире я вырос. И почти ничего не менял в ней, когда переехала Вита. Она тут бывала достаточно часто. Привыкла! Можно сказать, это был её дом. Второй дом по счёту.

Впоследствии мама её переехала. Сменила «потрёпанный фонд» на жильё современного типа. А мы продолжаем жить здесь! Витке нравилось. Я в свою очередь очень гордился, что в этой квартире, в которой вырос я сам, растут наши общие дети.

На зеркале пару наклеек с машинками. Несколько мелких царапин и след чьих-то пальцев. Мы поменяли обои, а мебель не стали менять. Добротная мебель, хорошая! Только кровать обновили. Было как-то неловко любить свою Рыжую девочку на родительском ложе.

На большой тёмной тумбе чего только нет. Пачка старых счетов. Антисептик, салфетки, бахилы. Мелочь, которую сыплем сюда, чтобы потом вынимать по одной из монеток. Мой любимый парфюм Виталины. И мой собственный, уже надоевший парфюм. Миниатюрная вазочка с мелким букетом цветов. Фотография Тоши. Смартфон…

Я застываю с разинутым ртом. Закрываю глаза, разминаю сомкнутые веки. Так сильно давлю, что перед взором круги. Когда они расплываются, то смартфон остаётся лежать на комоде. Я боязливо касаюсь его. По форме, по цвету, по виду я вижу, он — мой! Но… пусть это будет иллюзия.

Палец, дотронувшись, будит экран. И тот демонстрирует фото семьи. Вита, Майя и Тоша. Трое самые любимых людей на земле. И все трое глядят на меня осуждающе. Или это мне кажется? Всё это кажется! Этого просто не может быть.

Опираясь рукой о ближайшую стену, стою, напрягаю извилины. Так! Вспоминаем. Возможно, я просто забыл его здесь? Возможно, у меня амнезия? А, может быть, всё это сон? Я ушибся. Лежу на кушетке, в больничной палате. А Вита склонилась, рыдает и просит очнуться…

Дышу глубоко. Я звонил ей, ещё до того, как решился поехать к Милане. Или это она мне звонила? Я собирался домой, а потом повернул. И направился к Миле. Я решил, будь, что будет! Увижу её у подруги, прощу. Не увижу… Тогда буду действовать по обстоятельствам.

Но сейчас не об этом. Смартфон! Я беру его в руки. Окей, это — мой! Дальше что? Проверяю звонки. И последний был точно в то время. А потом — тишина. Я поднялся к Милане, оставил его на комоде в прихожей… Я оставил его! Как же он угодил к нам домой?

Дверь тихонечко щёлкает. На порог входит Вита. Капустин, просунувшись между ступней, машет рыжим хвостом. И впрямь говорят, что питомцы похожи на своих хозяев. Витка с Капустиным точно две копии! И оба — любители что-то погрызть.

— Солнце, приветик! — роняю.