— Ничего не хочешь рассказать старику, Такидзиро-кун?

— Чай хороший, — искренне указываю глазами на чашку. — Я, по правде сказать, предпочитаю кофе — потому что не понимаю всех этих церемоний и танцев вокруг оттенков вкуса… но ваш чай действительно хорош. Впервые прочувствовал.

За то время, что здесь.

— Я сейчас не давлю на тебя, не играю в начальника. Скорее, пытаюсь синхронизироваться в оценках происходящего, — он касается пальцем виска.

— А зачем, Хаяси-сама? — поднимаю глаза. — Не сочтите за хамство или грубость, ещё и на вашей, условно, территории, но вы сейчас вызывающая сторона.

— В смысле?

— Вы вызвали меня и задаёте вопросы. Я очень хорошо к вам отношусь, тепло, понимаю, чем обязан. — Пакет акций, которые он подарил, абсолютно ни к чему мне, но это никоим образом не обесценивает самого подарка. — Вы отошли от дел. Если нынешний разговор, — веду рукой, — просто обмен мнениями — я сейчас скажу одно. Если же вы рассматриваете возможность вернуться в строй, неважно, в какой, мои ответы на ваши вопросы будут чуть другими.

— А сам по мне не видишь? — он загорается интересом. — Ходят слухи, ты чуть не мысли читаешь.

— По вам вижу, но окончательного решения вы ещё не сформировали. Глупо было бы озвучивать за вас, вдобавок авансом. Ещё и ответом на собственный вопрос.

— Сложно складывается разговор, — вздыхает патриарх.

— Так и тема не из простых, — вздыхаю следом. — Хаяси-сама, позвольте вам помочь. Вам будет гораздо проще получить всю нужную информацию — а мне её предоставить — если все свои вопросы вы условно поделите на две группы.

— Какие? — ещё больше интереса во взгляде.

— На те, по поводу которых вас мучает праздное любопытство — это пусть будет первый столбик. Вторые — те, на основании которых вы, только вы и лично вы можете принимать политические решения. На основании которых, в свою очередь, будут строиться ваши дальнейшие действия, направленные, в том числе, в далёкое будущее.

— Думаешь, поможет? — старик берёт карандаш и набрасывает на отрывном листе здоровенного блокнота два столбика убористой иероглифической скорописью. — Интересно. Действительно легче думается. — Он поднимает взгляд.- Сам придумал?

— Я вас умоляю! Простейший аналитический приём для структурирования, его все знают.

— Не все знают, что такое аналитический приём, — возражает собеседник.

— Те, у кого был в учебном заведении предмет «Мыслительные процессы» — такие люди знают все.

— Занятный был этот особый учебный центр в министерстве обороны, где тебе диплома не выдали. И очень быстро расформировались, практически, одновременно с твоим выпуском — если верить наведённым справкам.

— Ничего искромётного, — отмахиваюсь. — Да, учили неплохо и старательно, но научная база в некоторых других частях глобуса уже чуть впереди. В наши годы, пожалуй, сдавая диплом по вузовскому учебнику, ты должен быть готов к тому, что это только начало твоего дальнейшего обучения. Длиною в дальнейшую жизнь.

— В смысле? Поясни, пожалуйста, я не уловил.

— В ваши годы, когда человек заканчивал институт, ожидалось, что эта сумма знаний — диплом — будет кормить его всю оставшуюся жизнь.

— А-а-а.

— А сейчас эти знания устареют едва ли не наполовину в следующую пятилетку по одним специальностям и за год — по другим. Если хочешь быть лидером в профессии — учиться вынужден всегда. Мир изменился.

— Ты умный. Мне очень досадно, что я не могу начать получать от тебя ответы на свои вопросы — несмотря на наше взаимное друг к другу хорошее отношение.

— А вы пока ни о чём не спросили, — с намёком указываю на его исписанный лист. — Вы привели в порядок мысли, но мне вопросов пока не задали.

— Старость, — дед Хоноки звонко хлопает себя по лбу. — Действительно.

— Давайте я вам помогу ещё раз? И спрошу, какой именно из вопросов, — ещё один кивок на блокнот, — вас волнует больше?

Он указал несколько абсолютно разных пунктов, но возле каждого поставил цифру один.

— Или всё то, что первого приоритета, можно начинать обсуждать по порядку? — уточняю.

— Ты действительно мастер вести беседы, — задумчиво кивает старик. — Не чувствую себя уязвлённым, но мы при этом общаемся на равных. Или даже ты чуть выше.

— Это называется выравнивание иерархии… Хаяси-сама, клянусь, с вами я её специально не ровнял. — Прикладываю правую руку к левой половине груди. — Если это поможет, вы являетесь чуть не единственным человеком в этом мире, с которым я говорю, что думаю, и не думаю, что сказать. Честно.

— Ха-ха-ха, такого мне ещё никто не говорил! А с кем ещё, кроме меня, общаешься так же? — всё те же искры интереса в его глазах.