Работал я, как робот. Молотил по клавишам с одержимостью и самозабвением. Если бы я в своей жизни так работал, то минимум «Тэффи» была у меня в кармане. Под утро, запечатав три конверта, я поднялся со стула. С трудом разогнул затёкшую спину и прилёг на диван. Отрубился я моментально и спал беспробудным сном безо всяких сновидений.

— Саш, ты чего, в спячку впал? — разбудила меня бабушка. — Не заболел часом?

Я еле разодрал веки. Чувствовал себя так, будто месяц не спал. Тёплые и липкие объятия сна никак меня не отпускали. Я сел на диване и потряс головой.

— Ты почему бельё не постелил?

— А? — я покрутил головой, соображая, где нахожусь и что это за симпатичная старушка передо мной.

Диван действительно был не застелен. Я сразу всё вспомнил и… немного напрягся. Честно говоря, думал, что проснусь у себя в квартире…

— Да… засиделся с отчётом, а потом прилёг передохнуть и неожиданно отрубился…

— Отрубился?

— Да, как в яму провалился. Ничего не чувствовал и не видел.

— Нельзя по ночам не спать, тем более, у тебя акклиматизация, — покачала головой бабушка. — Ты смотри, одевайся теплее, а то после сибирских морозов тебе кажется, что в лето приехал. Можно легко простудиться. Во время акклиматизации очень сильно понижается иммунитет. В программе «Здоровье» рассказывали.

— В программе «Здоровье»? — машинально спросил я.

— Да, в ней. Всю ночь тарабанил, разве так можно? Иди умывайся. Я сейчас кофе сварю. Завтракать пора давно.

— Погоди…

— Что такое?

— Так ведь восьмое же. Стало быть, завтрак я должен готовить.

— Ой, — махнула рукой бабушка, — тоже мне, готовщик. Не наготовился ещё в своём Верхотомске? Вот вернёшься к себе и опять начнёшь готовить в своей общаге, а здесь я уж сама как-нибудь. Да и что за праздник, честное слово? Празднуют, что женщина может наравне с мужиком пахать? Так я и безо всяких праздников пахала всю жизнь.

— Давай хоть уборку сделаю тогда. С праздником, ба… бушка…

— Всё уж сделано давно. На стол накроешь перед Женькиным приходом и хватит с тебя. Иди, я сырников напекла.

— Так у нас же пирог яблочный.

— И пирог, да. Всё успеем.

Ну что же, успеем, значит успеем. Сейчас позавтракаю, скажу, что надо сходить куда-нибудь, отправлю письма и поднимусь туда, где софиты. Поднимусь и… вперёд. На сорок четыре года. Хорошего помаленьку, в общем. Кстати, если мои письма дойдут, рискую остаться без работы. Я усмехнулся. Не велика потеря, честное слово.

Завтракали мы на кухне. И было это просто чудесно. Даже не знаю, как в меня всё это входило, но и сырники, и пирог я с удовольствием уплетал за обе щеки.

— Сметана фермерская? — удивлённо спросил я.

— Какая-какая?

— Ну, колхозная? С рынка?

— Нет, обычная, в нашем гастрономе брала, — пожала плечами бабушка. — Чем ты там питаешься в своей тьмутаракани, что обычная сметана тебе в диковинку.

Дошираком, бабуля, шаурмой и прочими неземными яствами, богатыми усилителями вкуса и химическими добавками. Сметана была прямо как в детстве. Густая и невероятно вкусная. Неужели действительно так изменился вкус продуктов за последние годы? А может, это молодое восприятие и ещё не отравленные разными гадостями рецепторы?

— Ты не забыл, обещал мне крючки прибить в прихожей?

— Забыл.

— Вот, как всегда. Давай, в честь восьмого марта прибей сегодня.

— Ты же не признаёшь праздник, — улыбнулся я.

— Зато признаю трудовые подвиги.

— Это я всегда рад. Сейчас только схожу по делам, а потом сразу всё прибью и прикручу.

— Куда это схожу? — всплеснула бабушка руками.

— Да-а-а… — постарался я обойти этот вопрос.

— Чего «да»? Куда ты собрался-то? Скоро ж Женька придёт.

— Да я ненадолго.

— Так скажи, куда!

— Мне по работе.

— По работе? Вся страна отдыхает, по какой ещё работе?

— Ну, — пожал я плечами. — Страна отдыхает, а я…

Договорить я не успел, потому что в прихожей раздался звонок и бабушка тут же пошла открывать дверь.

— Неужто Женя? — пробормотала она. — Вот будет номер. У меня же ещё не готово ничего.

Что там за Женя ещё, что бабушка так его ждёт? Родственник что ли какой-то? Судя по мужскому голосу, донёсшемуся из прихожей, это действительно был он. Блин, не успел смыться до его прихода. Входить в близкие контакты ещё и с другими родственниками Сани Жарова я не собирался. Пора было освобождать его тело и возвращаться в собственное. Всё-таки, как ни соблазнительно было остаться здесь, нужно было и честь знать.

— Саша, иди сюда! — позвала бабушка. — Это к тебе.

Вот незадача… Я нехотя поднялся из-за стола и пошёл в прихожую. Ёлочки паркета проскрипели что-то насмешливое. Бабушка отошла в сторонку, и я увидел, стоящего в дверях, старшего лейтенанта милиции. Блин! Это же был тот самый пират, что вчера пытался догнать бандитов и спас меня от преследователей. Тот, что обыскивал бича.

— Вот, Саша, это старший лейтенант Зубатый. Хочет с тобой поговорить.

Японский городовой! Как он меня нашёл? Блин, я же паспорт ему давал, и он, вероятно, запомнил адрес. Тот, что предшествовал моему теперешнему, Верхотомскому.