— О, неплохо, — произносит Павел, повернув к себе обложку. — Я тоже люблю этого автора.

— Здорово, — возвращаю книгу себе, на секунду наши пальцы касаются, и я вдруг вспоминаю, что так же делал Денис, когда желал подразнить меня. Он не сразу отдавал нужную мне вещь. Я задумалась. Что я сейчас почувствовала, абсолютно ничего. А что я чувствовала, когда так делал муж? Да меня словно молнией ударяло, разряды шли сквозь нас.

— А я смотрю знакомая блондинистая макушка мелькает между стеллажами, а потом она вдруг замерла. Я долго наблюдал за тобой, — он заправляет выбившуюся прядь моих волос за ухо.

А вот теперь мне даже неприятно. Терпеть не могу, когда касаются моих волос. только одному человеку можно было это делать. Я с самого детства даже нянькам не позволяла этого делать и лет с пяти сама уже завязывала себе хвосты.

— Паш, прекрати меня трогать и вообще-то мне пора, пока!

— Стой, как там вчерашнее тело, не мешало спать?

— Послушай, какая тебе разница. Я очень благодарна за помощь, но не нужно лезть в мою жизнь.

— Ань, я не хотел тебя обидеть, может выпьем кофе?

— Нет, Паш, мне правда пора.

— Если домой я могу тебя подвезти?

— Хорошо, подвези.

Он с радостью забрал пакеты у меня из рук и чуть ли не пританцовывая пошел рядом.

Я даже закатила глаза. Взрослый ребенок, никак иначе. Но отчего-то смотря на него я тоже расплываюсь в улыбке.

У него небольшой седан, но для нашего города очень даже неплохо. Он открывает мне переднюю дверцу, кладет пакеты на заднее сиденье и наконец-то сам оказывается в машине.

У него магнитола с дисками, я тысячу лет нигде такое не видела. Поэтому рассматриваю ее очень внимательно.

Паша нажимает несколько кнопок и в салоне начинает играть джаз. Я сразу вспоминаю, что через несколько недель Новый год. Что осень скоро совсем закончится, и я останусь одна. Нужно, наверное, позвонить родителям и брату и все им рассказать.

Но не успеваю я подумать об этом, как звонит мой сотовый, а на дисплее горит: “Мама”.

— Да, мам, — отвечаю я, показывая Паше чтобы он сделал музыку потише.

— Привет Анют, ты где? — интересуется мама.

— Да вот домой еду, по магазинам ходила. Вы как поживаете?

— Ань, у тебя что-то случилось? Ты ничего не хочешь мне рассказать?

— Все хорошо, — стараюсь я сохранить спокойствие.

— Ань, я тут Мариночку встретила, — все понятно, растрепала.

Я прикрываю глаза и тру переносицу.

— Она мне все рассказала. Как ты могла? Денис такой хороший, где ты еще такого мужа найдешь? Папа так расстроился, да и Артем не в восторге, — продолжает она причитать.

— Мам, я не хочу это обсуждать. Не вам жить с Денисом, прошу не вмешивайтесь. Нам сейчас и так трудно. И еще поменьше слушайте Марину. Я бы ее десятой дорогой обходила.

— Ты еще скажи, что марина тебя толкнула в объятия другого, — возмутилась мама.

— Все, мне неудобно говорить, – я уже хотела попрощаться, как мама вдруг громко взвизгнула.

— Ты с ним? Как ты можешь так позорить нашу семью, у тебя есть муж. Законный муж! Слышишь! Немедленно приезжай к нам домой! Ты перешла все границы!

Я просто нажала отбой. не хочу быть послушной и удобной для всей своей семьи. Я всего лишь хочу справедливости, и чтобы Денис нашел силы простить меня.

— Родители? — Павел посматривает искоса на меня.

— Не отвлекайся от дороги, — у меня нет желания обсуждать это ни с кем.

Мы подъезжаем к дому, и Павел подает мне руку помогая вылезти из салона и берет пакеты намереваясь проводить меня до двери. я не сопротивляюсь, ему все равно на мой этаж.

когда мы поднимаемся я замечаю грустного курьера, усевшегося прямо на ступени. Увидев нас, он сразу же встрепенулся и подскочил на ноги. потом подождал пока, я вставлю ключ в замок и затараторил:

— Добрый день, вы Анна Трофимова?

Я оборачиваюсь:

— Да, а в чем дело?

— Вам просили передать, — он протягивает мне пухлый конверт, на котором нет надписей.

— Что это? Споры сибирской язвы? — не удерживаюсь от сарказма.

— Не могу знать, распишитесь в получении.

Я ставлю подпись в нужной графе.

— Может хотя бы отправителя скажете?

— Нет, эта услуга предоставляется конфиденциально, — ему с таким трудом удается произнести это слово, что мне даже жаль его становится.