– Лара, скажи! – не унимается она. А моя дорогая жена молчит. Лишь покрывается красными пятнами.

– Рассказывайте! От семьи секретов нет, – поддерживает Алиску Наум. Оглядывает нас выжидательно. – За стол не сядем, пока не узнаем, – выдвигает условия.

– Тогда ты тем более есть не будешь, – фыркаю легкомысленно и уже собираюсь перевести тему на самого Наума, на его Наталью, на Алискину учебу и дорогую тещу Розу Равильевну, как моя наивная девочка вздыхает тяжко и выдает под дружный хохот.

– Я назвала щенка Феликсом.

– Почему? – во весь голос вопит Алиса.

– Очень скучала, – заявляет Лара, и моя взрослая дочь кидается к ней.

– Папа, какая же она классная! – целует мою жену в щеку. Собирается что-то сказать про Лиду, но я пресекаю эту идею на корню.

– Давайте обедать. Салаты стынут…

Все чинно рассаживаются за накрытый Ларой и Алисой стол. Я, как всегда, юморю, рассказывая дурацкие истории и анекдоты.

– Пап, ну как вы все-таки познакомились? – снова встревает Алиска. Вот же неугомонная. Все ей надо знать!

– На Красной поляне, – улыбаюсь я. – Потом договорились вместе жить в Шанске.

– Вот так сразу увиделись и договорились? – не унимается моя дочь.

– Да, я как Лару увидел, все для себя решил. Это ты встречаешься с пацаном с девятого класса. Уже разбегаться пора. Нафиг он нам такой нерешительный нужен…

– А мама говорит, первая любовь – самая главная, – приводит бронебойный аргумент Алиса.

– Ладно, – доев, поднимаюсь из-за стола. – Пойдемте, погуляем, к реке сходим. Глебан, я тебе свой собственный пирс покажу. Заодно Чапу выгуляем. Йефанола, то есть.

– Феликс, – тяжело поднимается из-за стола Лара и смотрит на меня умоляюще. – Мне не нравится это имя. Может лучше, Ирчап. И звать Чапой, а?

– Тоже годится, – кивает Наум.

А я беру жену за руку, целую в макушку и выдыхаю счастливо.

– Как скажешь, девочка. Я на все согласен. Вот ты мастер придумывать интересные имена, - жарко шепчу на ушко.

Следом несется наш дурень. То ли удирает от злого дяди Наума, то ли боится нас упустить из вида. А замыкают шествие Алиска с Кириллом.

– Ух ты ж! Тут малина! – радостно вопит племянник. – Дядя Феликс, можно?

– Ну конечно, – пожимаю плечами. И мелкий устремляется в кусты, как торпеда.

– Выход к реке прямо по дорожке, – машу рукой, показывая владения. И честно говоря, горжусь красавицей Ларой, домом и немножко собой. Простая размеренная жизнь. Что может быть лучше?

– Я пойду в дом, – стоит нам только выйти на берег, морщит нос Лара. – Запах ужасный. Опять от комбината несет.

И разворачивается не дойдя до берега.

– И я с тобой! – тут же подхватывается Алиса.

– Надо запросить данные у экологов, вонь – на всю округу, – бурчу себе под нос. А сам любуюсь Ларой, неспешной уточкой ковыляющей к дому. – Кажется, они нашли друг друга, – киваю на обеих моих девчонок, болтающих без умолку.

– Главное, ты нашел, братан, – улыбается во все тридцать два Наум. – Я тебя давно таким счастливым не видел…

– Давно – это когда? – уточняю с ухмылкой. Сейчас Наум вспомнит свою сестру, а я отмахнусь.

– Когда? – глубокомысленно чешет репу. Переводит задумчивый взгляд на носящуюся по берегу собаку и заявляет весело. – А помнишь, когда ты у прапорщика Евдокимова из подсобки две банки сгущенки умыкнул. И мы их с тобой сделали в каждой по дырке и всю сгущенку сожрали, а пустые банки обратно поставили?

– Ой, как он орал! Как орал! – ржу в голос. Оглядываю реку, камыши на том берегу, какую-то лодчонку, еле различимую в надвигающихся сумерках.

– Вот ты тогда ты был менее счастлив, чем сейчас. Понимаешь?

– Наверное, да, – сгребаю Глеба в объятия. Прислоняюсь щекой к щетинистой ряшке. И снова оглядываюсь в поисках собаки. – Чапа, ты где?

Дурень копошится в траве, а затем со всех ног несется ко мне. Подпрыгивает, пачкая грязными лапами брюки. Плевать. В первый раз, что ли?

Наклоняюсь, чтобы взять щенка на руки, и слышу знакомый до боли свист.

Что, бля?! Откуда?

– Ложись! – толкает меня Наум. Падает сверху, прикрывая телом. А я прижимаю к себе Чапу. Так и лежим, как обдолбанные нарики. Привиделось нам, что ли?