Может, я еще плохо понимаю социум этой загадочной страны, но зато неплохо знаю Эну Кирью и её хотелки, которые далеко не всегда должны становиться реальностью. Нанести точечный удар в возможный центр интересов сообщества, собираемого моей чересчур инициативной сестренкой, — стратегия правильная. Время и место подобраны идеально, контрольная группа поражена на сто процентов, а впереди целый день для знаменитого женского надумывания.

Удачно вышло. Асуми в состояние грогги идёт и что-то бормочет, а у Шираиши вид вообще отсутствующий, как будто из живого человека её магически превратили в дистанционно управляемую куклу.

Разумеется, Огаваза-сенсей это всё тут же заметил.

— Ты чего учудил с моей дочерью, очкарик?! — злобно и подозрительно спросил он, когда девушка, механически обняв его, пошла себе дальше, сопровождаемая слегка растерянной Асуми.

— Совершенно ничего. Она просто услышала, как я говорю её подруге, что хожу в бордель, вместо того чтобы завести девушку для регулярного секса.

Для большинства жителей этой страны услышать подобное — быть подвергнутым акту вопиющего варварства, потому что о таком не говорят вслух, не говорят прямо, вообще не говорят. Но Суичиро Огаваза, большую часть жизни проведший с низами общества, был орешком крепким… в этом плане. Он только выдавил из себя:

— … зачем?

— Чтобы милые девушки прекратили воображать себе ересь и тратить моё время, сенсей. А теперь, давайте сделаем то же самое?

Огаваза, видимо, понял, что мои дела его не волнуют, зато дочь, вроде бы, в еще большей безопасности, чем он думал раньше, поэтому, махнув рукой, и повел меня в здание, где мне было предназначено трудиться учителем. По пути, правда, сенсей поймал ступор, когда я ему сунул новенький мобильный телефон с двумя вбитыми в память номерами, но быстро пришёл в себя, обрадовавшись возможности говорить с дочерью (а заодно и со мной).

— Я уже приблизительно понял, на что ты способен, поэтому смогу хотя бы правильно отвечать на твои вопросы, — покачал он раскладушкой, — Это сэкономит нам время. У меня его не так много осталось.

Огаваза понятия не имел, как учить хорошего бойца, у него не было ни талантов, ни знаний, ни системы. Зато он знал несколько способов как достучаться до внутренней энергии, развить её генерацию и тренировать начальные приемы. Это мне и было нужно, но тут мы упирались в определенный тупик — духовная трансформация, открывающая эту сверхъестественную грань «надевших черное», происходила только у опытных бойцов, достигших определенного возраста и перешедших определенный порог… прямо в бою. Следовательно, не существовало методики, которая могла бы быстро мне открыть доступ к внутреннему эфиру, зато классический путь предполагал… да, всё те же самые драки.

Отвел меня бывший псих к самой обычной деревенской школе для самых маленьких, где половина классов уже не использовалась. В одном из них, по словам Огавазы, меня и ждали новые ученики.

— Неохота им на глаза попадаться, — поморщился он, — Те еще личности. Как и ты. Так что, если не поладите, вам хотя бы будет весело. Но всё-таки, постарайся выжить. А я пойду, расскажу дочке о том, что из себя представляет нормальный японский парень, а не такое… как ты. Ей, кажется, это нужно.

— Можешь еще с хафу познакомиться, — бросил через плечо я, отправляясь по указанному направлению, — Если бы не она, твоя дочь по-прежнему была бы немым зашуганным хомячком.

— Познакомлюсь…

Люди, собравшиеся в этом классе, довольно вольно обошлись с школьным имуществом, хранившимся тут с незапамятных времен. Натащив сюда парт, за которыми младшеклассники тянули свои ручки с правильными ответами, новые ученики этой школы расселись прямо на них. И… надо признаться, вовсе не были похожи на хулиганов, дурачащихся ради забавы.

Скорее, на их богов, если бы у хулиганов были бы боги.

Мужчины от двадцати пяти и до пятидесяти, здоровенные, высокие, с прекрасно развитой мускулатурой. Кто-то в бинтах и с рукой на перевязи, у кого-то нога в гипсе, кто-то в повязках. Прекрасные образчики того, чем бы мечтал стать любой японец — здоровенные хомо сапиенс с выделяющимися на руках венами и жилами, с толстыми здоровыми волосами, напоминающими скорее конские, чем человеческие, с ярко выраженной мускулатурой. Глядя на этих людей, я впервые ощутил себя тем, кем являюсь — подростком.

Правда, рожи этих «надевших черное» доверия отнюдь не внушали, как и общая манера поведения. Даже после того, как я вошёл и встал у доски, они продолжили трепаться между собой, поглядывая на меня ехидно и с подначкой.

Как там рассказывал Рио проверяют новых претенденток на вступление в группу айдолов? Проверкой на вшивость?

Ну что же, приступим…

— К-кирью-кун, ты… в порядке? — нерешительный голос Кумаситы оторвал меня от чтения.

— Да, все нормально… — пробубнил я, подняв голову от своей книги, — Вы хотели, чтобы я ответил, сенсей?

— Нет-нет, просто проверяла, — толстенькая учительница быстро отвернулась, вернувшись к занятию. Ее примеру последовало несколько учеников, не удержавших в узде собственное любопытство.

Ну, это было понятно. У меня была забинтована голова, наружу торчал только нос и глаз (несколько ушибов и рассечений), левая рука была на перевязи и зафиксирована (сильный вывих), ну а пиджак слегка распух, показывая, что под ним тоже много чего перевязано. Фиксирующие повязки были на ногах, ребрах и спине.