Каждый рассказ должен был соответствовать психотипу написавшего, так что Асуми и Рио предстояло неслабо потрудиться.

— Акира! — нас у ворот нагнал Баки, сунувший мне в руки нечто, похожее на твердый черный чехол для флейты длинной больше метра, — Вот! Огава просил передать.

— Что это?

— Катана… — молодой якудза помялся, — Самая обычная. У неё цуба, нам такие не нравятся, а боккенов мы не держим. Вот и…

— Спасибо, — кивнул я, — Это подарок?

— Да какой там подарок, — махнул рукой посыльный, — Мелочи. Тебе пригодится.

Некоторое время мы шагали молча, я даже книжку достал, но отвлекся, потому что Хиракава со сложными интонациями в голосе выдала:

— Мда… Старик Конго что, твой дед?

— Нет, мы не связаны кровными узами, — откликнулся я, — Он просто друг моего деда.

— Не, — решительно тряхнула своим каре синеглазая, — Тут что-то еще. Поверь мне, если сам не видишь. Клан тебя привечает как родного, хотя у тебя тухлая морозная задница вместо характера. Подарки вон, суют. Рады всегда. В резиденции, Акира!

— Потом как-нибудь выясню.

— Почему потом?! — аж взвилась полукитаянка.

— Потому что это не особенно важно, — пояснил я, — Как и то, к примеру, почему ты со мной общаешься после того, как узнала способ, которым я борюсь с воздержанием. Даже Шираиши сторонится, а сестра мне вообще холодную войну объявила. А вот ты — нет. Это подозрительно, но совершенно неважно. У меня куча других задач.

— Да чтоб тебя…

Некоторое время шли молча. Я делал вид, что поглощен чтением, хотя на самом деле ожидал появления той китаянки с прихвостнями. Случись такое, действовать пришлось бы быстро и безжалостно. Вызов на бой, отказаться она, скорее всего, не сможет. Уже не сможет. Отклонив вызов Асуми, континентальная синеглазка, скорее всего, имела способ как-то компенсировать ущерб от подсознания, к примеру, проведя бой с кем-либо из своих подчиненных или нанятых людей, но два вызова подряд? Вряд ли. А я бы не стал сдерживаться и просто бы… воспользовался подаренной катаной. Не сколько для того, чтобы победить, сколько для того, чтобы запугать нежданно-негаданно появившуюся помеху. Даже «сломать». Хиракава мне теперь нужна самому.

Сложно жить слабым и больным. Поневоле хватаешься за инструменты, использование которых грозит большими неприятными последствиями.

— Хочешь с сестрой помириться? — вопрос был внезапным и от него пахло кривой козой.

— Нет.

— Потому что не ссорился?

— Потому что ей полезно будет понять, что принимать чужой выбор — это обязательный этап взросления.

Битва Хиракавы против классической японской литературы обещала быть очень тяжелой, поэтому я решил схитрить, начав лекцию одновременно с готовкой ужина для девушки. Кулинария меня не сильно отвлекала от обучения, тем более что задачи сделать из Асуми искусствоведа не стояло, лишь добиться от неё понимания, что будет в рассказе и как это могут интерпретировать. Синеглазая честно грызла гранит науки, но после плотного ужина сильно расслабилась, сказав, что ей нужен хотя бы небольшой перерыв. И ушла в ванну.

Я, не теряя времени, продолжил набрасывать заметки, корректируя запланированный рассказ с возможностями будущей финалистки. В принципе, получалось неплохо, эдакий грубоватый талантливый очерк, с несколькими хорошо различимыми аллюзиями.

Хиракава, просидев минут десять в душе, наконец-то освежилась достаточно, чтобы вернуться в комнату, но почему-то сделала это совершенно голой, встав передо мной с вызывающим видом. Мимоходом отметив хорошую физическую форму девушки и отсутствие каких-либо недостатков, я с легким удовлетворением подметил крайне малое количество родинок на теле. Очень неплохо, означает слабую предрасположенность к раку…

— Тебе в таком виде удобнее будет заниматься?

— Акира, давай займемся сексом! — выдала Хиракава, а затем, как будто что-то поняв, кивнула сама себе, уточнив, — Прямо сейчас!

— Нет, — немедленно отреагировал я.

— Почему?! — вопрос прозвучал как требование, правда, слегка подрагивающим голосом.

— Потому что, если мы займемся сексом, то тем самым я поставлю тебя на уровень девушек, которых посещаю за деньги, — тут же отреагировал я, — Ты это поймешь чуть позже, наши отношения испортятся. Это не соответствует моим планам.

— Ну тогда бросай их и давай будем спать друг с другом! — расставив чуть шире ноги, мокрая девушка сложила руки под грудью, взирая на меня то ли воинственно, то ли с отчаянием, — Просто спать! Ради секса!

— Серьезное предложение, — медленно кивнул я, — Если повторишь его слово в слово через… неделю, то я, скорее всего, дам согласие.

Такого она, почему-то, не ожидала. Впрочем, без разницы. Я знал, что через неделю Хиракава Асуми ничего подобного не повторит. Слишком темпераментная. А ей еще обижаться на то, что я никак не отреагировал на её выходку.

«Женщины — рабыни момента», — говорил как-то раз мне премудрый Коджима Рио, — «Увлеки их мечтой, эмоциями, дай им возможность задурить самим себе голову, и они будут потакать тебе дурить их дальше, уделять им внимание. Продать душу за мечту — это про женщин. Но оставь их наедине с собой, обиженных, неудовлетворенных, отвергнутых… и через пару дней они увидят в тебе врага. За то, что ты не дал им себя обмануть, за то, что заставил ждать, за то, что вынудил поработать головой. Не в хорошем смысле, а мозгами».