Но почему пешком? Сломался автобус? Она могла позвонить ему, он бы отвез ее домой на машине. Он бы приехал за ней, куда угодно, она это знает. Но Нина любит гулять. Любит гулять с какими-то атлетами. Значит, спортсмены больше в ее вкусе, чем полицейские. Логично для какой угодно девушки, но только не для нее.

«Да, комплекции у нас разные, – ревниво размышлял Клиффорд, кусая губу, – по габаритам он меня, конечно, превосходит, а вот по силе и сноровке – едва ли. Я подготовленный к бою офицер полиции, а он обычный школьник».

Очень чесались кулаки. Очень хотелось выйти, хлопнуть дверью, выяснить все и наподдать этому непонятно откуда взявшемуся спутнику. Может быть, арестовать. Побольнее заковать в наручники и пихнуть на заднее сиденье до выяснения личности. Звучало как бред, но в тот момент он был готов осуществить его. Только бы разлучить эту парочку.

Клиффорд не стал глушить мотор, а сбавил скорость и медленно поехал за ними на почтительном расстоянии. Нина и неизвестный двинулись дальше. За руки не держатся, не льнут друг к другу. И все же между ними намек на нечто большее, чем приятельство. И нечто меньшее, чем симпатия.

И давно они так? Сколько дней он уже провожает ее? Почему я не в курсе? Почему не заметил в ней перемены? Я бы обязательно почувствовал, появись у Нины молодой человек или хотя бы намек на него. Я бы обязательно…

Интересно, о чем они говорят? Нина рядом с ним все время болтает и поворачивает на него голову, смотрит долго, ждет реакции, ждет ответа, а он в основном молчит и смотрит куда угодно, но не ей в глаза. То ли смущается, то ли ему плевать.

Неужели она влюбилась? В это?

Новая волна бешенства подкатила к глотке, чуть не раздробила трахею. Хотелось прервать их милую прогулку любым возможным способом. Хотелось придушить того, кто очевидно подходит Нине больше, чем он сам. И осознание этого простого факта причиняло еще больше мучений.

Безымянный брюнет являлся ходячей противоположностью Лоуренса. Телосложение, рост, вес, волосы, одежда, манера держаться, возраст. Походка. Должно быть, и голос. Абсолютно все в нем было именно таким, чтобы, глядя на него, ни один нейрон в мозге Нины не допускал ассоциации с Ларсом.

Просто совпадение, уверял он себя. Просто, блядь, тотальное совпадение по всем пунктам.

Клиффорд не знал, куда направить гнев, и постарался мыслить как детектив, а не как сходящий с ума от ревности муж. Нужно проследить за ублюдком до самого дома. Нужно все о нем выяснить. Пробить о нем все, любые нарушения, любой компромат.

Даже если они встречаются (или только планируют), это всего лишь школьная интрижка. Ничего серьезного из отношений в шестнадцать лет никогда не получается. Ему ли не знать? Развлечение на две недели. В конце концов, этот парень легко может навредить Нине, если они поругаются, и она решит расстаться с ним, а он будет против. Окей, возьмем это за рабочую гипотезу.

Но вот, благословение, Нина наконец-то откололась от этого айсберга и пошла в другую сторону, задержавшись всего на несколько секунд, чтобы что-то ему сказать. Ни объятий, ни поцелуя, ни даже улыбки. От сердца отлегло. Кажется, ложная тревога.

Но нет, не ложная вовсе. Нина-то ушла, не оборачиваясь (моя умница), а брюнет все стоит и смотрит. Все стоит и все смотрит, как она уходит. На приятелей так не смотрят, на одноклассников тоже. Как будто запоминает ее наизусть. Как она выглядит, как ходит и как звучит. Напитывается ею вдоволь, чтобы потом, в одиночестве, заново проигрывать эту встречу.

В груди опять кольнуло. Очень нехорошо кольнуло, так нехорошо, что нужно посетить кардиолога, не дожидаясь планового осмотра.

В той стороне, куда Нина пошла, это Ларс отлично знал, живет ее друг Биллингсли. Значит, им просто было по пути. Но почему же Отто не рядом? Клиффорд ему доверял. Мог доверить самое ценное, что имел, – Нину. Почему же Отто ее не уберег от этой потенциальной опасности, не оградил, не образумил?

Вот наконец парень что-то набирает в телефоне, прячет его, смотрит в небо и отчаливает в прежнем направлении. Наконец-то отлип от своего места, а то ведь стоял, будто ноги в бетон вросли.

Давай, иди. Приведи меня к своему дому. Я хочу узнать, где ты живешь, как тебя зовут, кто твои родители, чем ты занимаешься и откуда ты такой, мать твою, взялся.

ОН ЕЛ БЫСТРО И ЖАДНО, роняя еду изо рта, хотя спешить было некуда. Приходилось делать вид, что не замечаешь этой поспешности, подозрительно нервозного аппетита, блестящих беглых зрачков.