– И на том спасибо! А остальное постараюсь сам узнать! – ответил сыщик, отключил связь и рванул в сторону Института современного искусства.

Одна из черт характера Станислава, которую он старался не показывать перед друзьями, с возрастом стала обостряться. Ею было неотвратимое желание оценивать шансы на успех каждого мероприятия, будь то вариант знакомства с девушкой, исход футбольного матча или работа по раскрытию очередного преступления. Крячко считал эту черту чем-то сродни игромании и стыдился ее. Однако ничего с собой поделать не мог. И каждый раз, когда брался делать что-то новое, даже просто смотреть телевизор, пытался просчитать, доставит ли дело ему удовольствие и насколько успешным оно окажется. И в этом было его главное отличие от Гурова, который, как казалось Станиславу, изначально исключал возможность неудачи в любом предприятии, за которое брался.

Не стал исключением и недавний разговор с Гуровым. Даже еще не закончив общаться с другом, Крячко принялся рассчитывать шансы на то, что им удастся найти девочку в течение суток. Станислав понимал, что дело практически нереальное, и без подключения всей мощи правоохранительных органов, в том числе и ФСБ, шансы приближались к нулю. Наверняка преступники тщательно готовились к похищению и продумали все шаги до мелочей. Крячко был уверен, им с другом удастся поймать негодяев, но то, что произойдет это до истечения ближайших двадцати четырех часов, считал маловероятным.

И успокаивал его лишь один факт: девочка останется жива, поскольку у ее мамаши есть деньги, и она готова их заплатить. К сожалению, убийства детей в России еще со времен начала перестройки перестали быть редкостью, но, по мнению Станислава, сейчас был не тот случай! Похитителям проще вернуть ребенка домой и рассчитывать, что им на «хвост» не сядут все силовики страны, чем убить Алину и быть уверенными, что в этом случае их будут преследовать до тех пор, пока не загонят в гроб. А если у Запьянцевой окажется достаточно денег, чтобы оплатить услуги нужным людям, то бандиты окажутся на том свете еще до того, как успеют потратить хоть что-то из выкупа.

Невысокая оценка собственных шансов на успех не означала, что Крячко опустил руки и работал спустя рукава. Напротив, Станислав впадал в состояние охотничьего азарта, когда понимал, что от любого его шага, от каждого действия коэффициент успеха может измениться. Именно поэтому в самых трудных ситуациях Крячко работал с удвоенной энергией и мог сутками не спать и не отдыхать, полностью отдавая себя выбранной профессии. Именно так было и сейчас, и размышления Станислава о малой вероятности вызволения Алины из плена собственными силами в течение двадцати четырех часов ничуть не мешали его работе в главном направлении, заданном Гуровым, – работе с собственной агентурой.

Контакт со стукачами и привлечение склонных к этому преступных элементов к сотрудничеству с правоохранительными органами был одним из коньков Станислава. Он лучше многих других выявлял подобных людей и умел уговорами, угрозами или обещаниями заставить их работать на пользу следствия. Подавляющее большинство из них были преступниками, ранее осужденными за различные правонарушения. В большинстве – незначительные. Но агентура Крячко представляла собой пронырливых людей, которые умели и хотели налаживать самые различные связи в преступном мире. Ну а затем попадались в сети к Станиславу, были вынуждены использовать свои криминальные связи на пользу ему. А вот о возобновлении преступной деятельности им приходилось после этого забыть, поскольку Крячко ясно давал понять, что поможет суду посадить их надолго, если стукачи вновь начнут нарушать закон.

Правда, были в агентурной сети Станислава и те, для которых он делал исключение из этого правила и мог закрыть глаза на мелкие преступления, поскольку такие агенты оказывали следствию существенную помощь. Кирилл Лаврентьев по прозвищу Паук, хакер на службе у Крячко, был из таких людей. Станислав не раз обращался к нему с просьбами взломать те или иные компьютерные системы: для получения официального разрешения на подобные действия уходило слишком много времени, и оно могло помочь преступникам уйти от наказания. По идее, это тоже было преступлением, но сыщику иногда приходилось делать выбор между мелким правонарушением и серьезным криминалом. Приходилось самим чуть-чуть двигать закон.

Кирилл Лаврентьев проживал в одной из старых пятиэтажек на улице Вольной на Соколиной Горе. Район этот считался далеко не самым престижным и спокойным в Москве, но Паука такая обстановка вполне устраивала. Во-первых, он здесь вырос, и на Соколиной Горе его чуть ли не каждая собака знала и относилась как к своему. А во-вторых, за внешним и показушным комфортом Лаврентьев не гнался. В обычной жизни для него было лучше оставаться в тени, на задворках, так сказать. Зато в тайной ее стороне, которую он вел в интернете, Паук был на одной из первых ролей, и вот там-то позволял себе многое, что для большинства людей казалось запредельным.

Лаврентьев катастрофически боялся попасть на зону, и когда Станислав уличил его в нетяжком преступлении, за которое хакер в самом крайнем случае мог получить пару лет, тот сразу же согласился работать на Крячко за гарантии своей свободы. Закон после этого Паук практически не нарушал, а если пару раз в год без шума воровал со счетов какого-нибудь миллионера, в основном западного, незначительную сумму для своего безбедного существования в ближайшие месяцы или апгрейда техники, Станислав на это закрывал глаза, поскольку Паук достаточно часто оказывал важную помощь Крячко и Гурову.