Мне это было нужно. Все, о чем я мечтала – это, чтобы он ополоскал меня холодной водой, чтобы она сбегала по моему разгоряченному телу сверху-вниз, забегая в самые укромные уголки и изгибы.

Ни о чем другом думать мне не хотелось. Точнее – я заставляла себя не думать об услышанном разговоре, об вызванных им ощущениях, о вчерашней ночи, когда мы с отчим были одни в моей комнате, о сегодняшнем утре, когда я обнаружила себя раздетой его руками… и о том, что делали мои руки, мысленно представляя руки дяди Леши…

Запрокинув голову и вобрав в грудь еще одну порцию воздуха, я стала нащупывать в темноте кран, подающий воду.

Ночь не была такой уж безмолвной. В траве стрекотали насекомые, в соседнем дворе лаяла собака, издалека слышалось, как по пустующей трасе, пронзая воздух, на большой скорости мчатся машины.

Прислушиваясь к этим звукам, я старательно выкидывала из головы голос дяди Леши, просивший маму потерпеть. Несколько раз мне невольно приходилось слышать, как мама с отчимом занимались сексом, ночью. Делали они это достаточно соромно. Фактически их выдавала только поскрипывающая постель. Я знала, что взрослые занимаются этим, но становиться свидетельницей их личных дел мне крайне не нравилось. К счастью, со мной это случалось не так часто. Или просто они исполняли супружеский долг раз в месяц, а то и реже…

Но мама и правда уставала на работе. Я даже не знаю, кто в этой ситуации был не прав. Голос у дяди Леши был такой нетерпящий… неужели действительно было так сложно «потерпеть»?

Повернув кран, я запрокинула шланг над головой и даже слегка приоткрыла губы, доживаясь поступления воды, но она не полилась, даже не забулькала.

Оказалось, что бак пустой и я понапрасну стою тут голая, сжимая в руке шланг и дожилась хотя бы капли воды. Наверно мама и дядя Леша ходили поласкаться и на них закончилась вся вода. А набирали мы ее туда из помпы, бросив шланг прямо в бочек. Ледяная вода за день нагревалась, но к вечеру все ровно была прохладной – то что надо. А если кто-то хотел мыться горячей водой, то просто нагревал себе кипятильником и приносил в душ ведро. Ничего другого мне сейчас не оставалась. Только вместо горячей воды я планировала зачерпнуть ведро холодно, из бочки, что стояла во дворе.

Я накинула на себя футболку, а до трусиков дотянуться не смогла – закинула их слишком далеко. Палива никакого не было, потому что футболка была мне почти по колено, но выйдя из душа я чувствовала себя наполовину раздетой.

Благо, бочка находилась недалеко от душа и ведро всегда стояло рядом с ней. Я взялась зачерпывать воду, как вдруг услышала за спиной знакомую поступь.

Сердце в моей груди снова пропустило удар.

– Тебе помочь? – под покровом ночи спросил дядя Леша достаточно мягко, но все также приглушенно, как разговаривал с мамой в их спальне, будто не хотел, чтобы его услышали.

Сглотнув собравшуюся во рту слюну, я сказала:

– В бочке закончилась вода.

– Мама с Кристиной полоскались, – сообщил он все также оставаясь за моей спиной, заставляя меня чувствовать себя добычей, загнанной в угол. Если бы он вдруг решил на меня напасть, у меня не было ни единого шанса на победу. Волк и заяц – примерно такие у нас с отчимом были пропорции.

Я и не заметила, что проигнорировала его вопрос. Зачерпнув полное ведро, просто стала вытягивать его нарушу. Дядя Леша приблизился ко мне справа. Плечом я почувствовала его накачанную твердую грудь и снова этот запах…

Он в два счета вынул ведро из бочки, как будто оно было игрушечным и не говоря ни слова понес его к душу.

В темноте его силуэт казался еще более рельефным и могучим. Я тут же вспомнила вчерашнюю ночь, как он стоял надо мной, а я молила его раздеть меня…

– Спасибо, – моя благодарность прозвучала как-то жалобно. Как будто я просила извинения.

– Могу натаскать тебе в бак, если хочешь, – предложил он.

На самом деле идея была очень заманчивой. Одного ведра, чтобы как следует ополоснуться было недостаточно, но я предпочла этому как можно скорее остаться наедине. И поблагодарив отчима еще раз, ответила отказом.

– А я себе натаскаю. После тебя пойду ополоснусь.

С этими словами он ушел в сторону дома, а я пошла выплескивать на себя ведро. После чего, чтобы на дольше сохранить прохладу, не стала вытираться и надела футболку прямо на мокрое тело. Ветерок с приятной свежестью заключил меня в свои объятия.

Отчим сидел на крыльце, видимо дожидаясь, когда я освобожу душ. Свет с крыльца освещал дорожку. Мне показалось, дядя Леша нахмурился и стал серьезнее, когда завидел меня. Решив, что просто пройти и ничего не сказать будет тупо, я заранее сглотнула слюну, чтобы смочить пересохшее горло и пожелала ему спокойной ночь.

Свет бил мне в лицо, а отчиму в спину. Так что когда я приблизилась к нему, мне вообще было непонятно как и куда он смотрит. Но дядя Леша молчал и я замедлила шаг, предположив, что он хочет что-то мне сказать. Без трусиков я чувствовала себя еще более некомфортно в его компании, поэтому невольно переминалась с ноги на ногу, стоя перед ним и оттягивала в пол края футболки.

Он видел меня во всех деталях, я же могла довольствоваться только силуэтом. Наверное, прошло каких-то пару мгновений, мне же почудилось, что я стою напротив него и так мы молчим довольно долго. В конце концов, я подумала, что дядя Леша не услышал моего пожелания спокойной ночи и почувствовала себя еще тупее от того, что стою тут и чего-то от него жду, нежели бы просто молча прошла в дом.