– Да! – взорвался Адам. – Да, она меня позвала, и я пошел. Она взрослый человек, и я тоже. Какое вам всем дело до того, что мы делали?

– Спать с чужой невестой не очень-то красиво, но ваш моральный облик никого не волнует, – сказала Тамара. – Нас интересует, что случилось потом!

Елена прижала ладони к лицу, которое нестерпимо пекло. Надавила на кожу, надеясь унять зуд, но тщетно.

– Адам вернулся минут через двадцать и лег. А София не вернулась. Уже стало светать, я смогла заснуть, не знаю, возвращалась ли она.

Все смотрели на Адама, и Елена, пользуясь этим, стала чесать щеки и лоб.

– Что вы уставились? – Он хлопнул себя по бедрам. – Считаете, я ее убил? Вы с ума посходили! Переспал не значит, что убил, ясно?

– Но вы, похоже, были последним, кто видел ее живой, – заметила Тамара.

– Последним Софию видел убийца, – заметил Александр.

– Вот именно! И это был не я! – Адам уже кричал.

«Чересчур нервничает», – вскользь подумала Елена, вся отдаваясь процессу чесания.

– Вы ведете себя так, будто вас уже обвиняли в убийстве, – сказал Эдвард, вторя мыслям Елены. И прибавил, невинно глядя на капитана: – Вас обвиняли в убийстве женщины?

Адам дернулся в его сторону, и Елене показалось, он сейчас набросится на дерзкого мальчишку, вытрясет из него душу. Но Адам взял себя в руки и проговорил почти спокойно:

– Любой на моем месте нервничал бы. Я не убивал Софию. Клянусь, не убивал. Подумайте, зачем мне это? Я увидел ее впервые в жизни, когда она пришла на пристань.

– Может, она сопротивлялась? – спросила Тамара.

– Елена сказала, она сама позвала его. Позвала, чтобы что? – произнес Александр. – Чтобы сопротивляться? Где логика?

Адам с благодарностью посмотрел на него.

– Сэм сказал, ей голову отрубили. Чем бы я это сделал? Спросите Елену, была ли у меня с собой катана или меч!

Несколько человек обернулись и посмотрели на Елену. Она не успела вовремя отнять руки от лица, поняла, что они заметили. Елена разозлилась на Адама, который привлек к ней ненужное внимание, и с вызовом произнесла:

– Сэм сказал, убийца был высокий, в темной одежде. Возможно, синей.

– Она права, – проговорила Тамара, коснувшись ладонью волос лежащего на земле парня. – Так и сказал.

На Александре была белая футболка. Он единственный вне подозрений.

Рубашка Эдварда была черно-синей; футболки темных оттенков были и на Марке, и на Адаме, но Марк – невысокий и полный. Ничего не скажешь, Адам подходил идеально: высокий рост, широкие плечи, синяя футболка.

– Полный бред! – Адам взъерошил волосы. – Меня нарочно пытаются подставить.

– Кто? Кто пытается? – спросил Марк и глянул на Сэма. – Он? Видно же, Сэм не врал. Мальчик, может, и не семи пядей во лбу, но точно был поражен, до сих пор в себя не пришел. – Марк перевел взгляд на Елену. – Или она?

Елена дернулась. Наверное, многие заметили, что она неровно дышала к Адаму. А теперь стало ясно, что он ее отверг. Не хватало, чтобы они решили, будто Елена оболгала Адама из мести! Позорище! Зачем она вообще рассказала о том, что видела?

Задумавшись, Елена не замечала, что скребет лицо все сильнее.

– С тобой все хорошо? – встревоженно спросила Нина.

– Аллергия, – буркнула Елена, спохватившись. Проворно опустила руки, чувствуя, как пламенеет кожа.

– В любом случае, ей лучше, чем Софии, – сказал Эдвард.

– Парень, прекрати свои шуточки, – с некоторой угрозой проговорил Адам.

– А то что? Отрубите голову и мне тоже?

– Отрубить голову? О чем это вы говорите? И почему «тоже»? Кому-то уже успели отрубить? – прозвучал женский голос.

Все вскинулись. Тамара издала хрюкающий звук. Марк нервно моргнул. Елена на миг позабыла о своей чесотке.

На краю поляны стояла София. Целая и невредимая, как минимум, с головой на плечах.

– Мамочки, – по-детски сказала Нина.

А Елена подумала о том, что иностранка София, которая не говорила на сербском, вернулась из леса не только живой и здоровой, но еще и выучила новый язык.

– Ты жива! Слава богу, – сказал Адам.

Вот уж кто испытал облегчение: подозрения с него автоматически снимались!

– Более чем, – засмеялась София. – Более чем!

Елена подумала, на самом-то деле девица отлично знала, что ее считали убитой. И ничуть этому не удивилась, потому что…