Настало лето, и я подумала, почему бы на это теплое время не перебраться в деревню, где когда-то жили мои бабушка с дедушкой и прошли самые счастливые дни моего детства. Просто чтобы выдохнуть и подумать, что делать дальше. А оказавшись на этой земле, поняла, что наконец по-настоящему вернулась домой.

Сразу вспомнилось: лето, каникулы, я деревне, и мне здесь очень хорошо, но я ужасно скучаю по дому. Знаю, что вечером должен приехать папа, но до вечера еще очень долго. Поэтому я забираюсь на столб c черными проводами, напряженно смотрю и слушаю. Тогда еще не было сотовых телефонов, и узнать, когда приедет папа, можно было только так. Залезть на столб, прижаться к шершавому дереву и ждать. Когда вдалеке появлялась красная «Ява», красный шлем и папина черная куртка – это было счастье. Такое большое, что я бежала со всех ног ему навстречу и где-то на повороте прыгала в коляску мотоцикла.

Вернуться в деревню после десяти лет жизни в столице оказалось для меня как мчать с горки на велосипеде, как прыгнуть папе в коляску мотоцикла. Абсолютное, дармовое счастье.

В свое первое взрослое лето в деревне я лежала на лавочке под ветками абрикоса, читала книгу и думала всерьез, что попала в рай. Тогда мне очень захотелось посмотреть, как тут осенью, зимой, весной. Было так хорошо, что совершенно непонятно, зачем от этого «хорошо» уезжать.

Очень быстро именно здесь, как многие говорили мне, в какой-то глуши, у меня появились дела. Я делала репортажи, в которых рассказывала о жизни маленького городка, расположенного в семи километрах от моей деревни. Позже, благодаря этим репортажам, мне предложили работу журналистом в Свято-Елисаветинском монастыре.

С местным фотографом мы стали делать материалы про жизнь простых людей – жителей маленького города и деревень – и размещать их в своих социальных сетях. Судьбы этих неизвестных людей – свидетельства света и силы внутри человека – получили живой отклик читателей.

Потом я начала преподавать в воскресной школе в Спасском монастыре, вести киноклуб и писательскую школу для молодежи.

Параллельно завела блог. В нем я рассказывала о жизни в деревне, о семейном музее, о праздниках, которые моя мама устраивала для деревенских детей, и о папиной картошке. И получала много отзывов о том, что моя простая жизнь дает силы жить другим.

Да, здесь бывает очень, очень трудно. Справляться с бытом, с одиночеством ноября.

Например, просыпаешься ночью от жуткого холода, понимаешь, что потух газовый котел и его не включить. Идешь в сарай за дровами, топишь печь-грубку и думаешь: «Оля, может, ты дура? Может быть, ты ошиблась? На что похожа твоя жизнь?»

Потом смотришь наверх и опять думаешь: «Господи, а Ты не ошибся? Ты точно уверен, что мы всё правильно делаем?»

Но потом ты выходишь утром во двор и видишь снег. И ты точно, совершенно точно знаешь, что этот снег специально для тебя.

Иногда я совсем не понимаю Божий план. Даже ругаюсь с Ним и спорю: «Я слабая женщина. Ты Сам говорил, что я немощный сосуд, я не справляюсь! Ты меня вообще видишь, а?»

Бог, конечно, молчит. Только хитро подмигивает. И в этот момент снежинка падает с Его ресниц на мою раскрытую ладонь.

«Ладно, Господи, что угодно, только с Тобой», – примиряюсь я и с Ним, и с жизнью.

Завариваю кофе, звонит мама и поет в трубку песню «Яблоки на снегу». А я иду в сарай за дровами и надеваю вторые носки.

Так мы с Богом остаемся зимовать.

Переезды, съемные квартиры, комнаты в общежитии… Если описать мой главный ужас от кочевой жизни в большом городе картинкой – это я рядом со стиральной машиной, которую после очередной смены жилья не знаю, как подключить и кого об этом просить.

Накануне моего окончательного разрыва со столичной жизнью я снова переезжала. Помню, как друзья складывали все мои вещи на асфальт возле входа в общежитие. Пошел дождь. А я бессильно смотрела, как мокнут коробки, не пытаясь их спасти.

Приехал грузовик, вещи погрузили. Водитель, увидев меня, сказал: «А-а-а, это опять вы?»

В этот момент подруга протянула мне красный плотный конверт и тихо сказала: «Я решила, что сегодня это тебе пригодится».

Я открыла конверт. Внутри лежала фотография. На ней был вечер и белый дом. Возле него – дерево. Под голой веткой горела одна звезда. А в окне дома – желтый свет. Снимок сделала моя подруга – как-то мы с ней увидели этот пейзаж и решили, что у каждой из нас когда-нибудь должен случиться такой вот дом: с желтым светом в окне и звездой под ветками.

…В моем доме в деревне окна веранды светятся желтым, рядом растет яблоня, а под ее веткой висит звезда. Прежде чем войти, я всегда останавливаюсь. И думаю, что мое желание сбылось.

Мама меня спрашивает:

– А что ты будешь делать в деревне одна?

– Ну, вот проснусь рано утром и побегу в лес.

– И скажешь ему: «Здравствуй, лес»?

– И скажу ему: «Здравствуй, лес».

Мое первое лето в деревне. Я сижу на лавочке под абрикосом. На столе белая скатерть, чугунная сковорода с молодой картошкой, малосольные огурцы. Двор утопает в зелени июля, вокруг меня летают бабочки и стрекозы. Жизни вокруг слишком много, мне сложно вынести ее полноту. Я не привыкла к ней.