Ксюша была очень смышленой для подростка. Это давало нам обеим ощущение полной идиллии в общении и взаимопонимании. И в целом мою жизнь нельзя было назвать плохой. Я не чувствовала, что живу как-то не совсем так, как могла бы.

Вот и они на пороге. Она погуляла с малышами в зеленом майском парке, даже дольше, чем я оплатила. А я дотащила тем временем с рынка два исполинских пакета продуктов и даже почти успела приготовить всю линейку блюд.

В Крыму стоял самый разгар идеальной пахучей весны, стремглав переходящей в лето. Центральная площадь небольшого городка гремела басами военного оркестра. 9 мая. День Великой Победы.

Ксюша сидела с детьми несколько часов до обеда, пока газовая плита до каждого миллиметра не была заставлена кучей старых кастрюль, сковородок и мисочек с едой. Греча с овощами, рагу из индейки, компот из клубники и сливочная пюрешка для годовалого Наны.

Наной Даню прозвал Костик. Он плохо выговаривал слова, а мне очень понравилось. Прозвище прижилось.

В тот день Оксана Васильевна, мама моего мужа, заглянула к нам почти сразу после ухода моей незаменимой няни. Со дня нашей я свадьбы я называла ее “мамой”. Ее давненько не было, поэтому Костя очень обрадовался.

Когда приходит бабушка в доме меняется вся атмосфера.

Вовина мать умеет везде привнести какой-то особый уют и ее появление всегда происходит под флером успокоения и блажи. Она всегда является с вкусняшками, игрушками и подарками.

Костя, зная нездоровую любовь бабушки к собственной персоне, вмиг взобрался к ней на колени.

– Чтобы ты хотел, Котя? – Ласково спросила она, приглаживая милую светловолосую голову карапуза.

– Нени… (пельмени, на Котином тарабарском)

– Не надо! Никаких пельменей! – Запротестовала я, пытаясь выразить строгость. – Вся плита в их любимой еде. Пусть это съедят. Пельмени – это не еда. Сварим их как-нибудь в другой день.

В морозилке мирно лежал пакет полуфабрикатов. Пельмени фирмы “Лидер”, и стоит признать, они хороши. Но сейчас я была сильно против их приготовления из-за обилия других видов блюд, которые я так старательно создавала крайние два часа.

– Идемте лучше в зал, под телик.

Все нетопорливо продвинулись в сторону моей приглашающей руки.

– Может по чуть-чуть…? За праздник…? – Единогласно мы со свекровью решили пригубить немного коньячка. Я налила его в две чайные кружки, разбавив кокой, чтобы детям не было понятно, что за таинственный ритуал здесь происходит.

«Моана» была единственным мультиком, под который Даня утихал и можно было уличить минут 10 покоя без его шилопопой суеты. Хороший малыш. Всегда находит себе цацу и что-то возит, катает, куда-то лезет. Лезет по мне. А! Все! Я опять им захвачена.

– Янааа! Включи нам мультик! – зовет меня из кухни голос свекрови.

Я сначала не поняла, как вышло так, что я не заметила как быстро Котя со свекровью оказались на кухне. Но Данечка такой занятный малыш, что вполне объяснимо – я отвлеклась.

Кости со свекровью давно в комнате нет.

– Какой мультик? – Застываю я на порожке с тремя ступеньками, и, вскользь, бросаю взгляд на плиту. Ясно чувствую нарастающее внутри неодобрение. Бурю. Мятеж и неприятное ощущение пренебрежения в свой адрес. Я была против чертовых пельменей.

«Все таки поставила миску на газ, а ведь я полдня готовила. Да еще и миска на крайнюю конфорку. Я так не ставлю. Даня может дотянуться…», ворчал недовольный внутренний голос.

Она перехватила мой взгляд немым кивком головы, типа “что?”, но я ни слова не сказала, запихивая претензии глубоко за заслонку тактичности и толерантной сдержанности. Я решила стерпеть эту инициативу.

Конец ознакомительного фрагмента.