Бронислав приник к оптическому прицелу и начал искать вражескую бронетехнику.

Один из десантников занял командирское место и начал крутить стереотрубу, без которой броневик практически слеп.

Главный недостаток любой бронетехники — практически полное отсутствие кругового обзора. Без поддержки моторизованной пехоты никакое наступление невозможно, потому что это лишь вопрос времени, когда вражеские солдаты подберутся поближе…

Но сейчас ситуация иная.

Броневики едут при поддержке трофейных танков — у командования нашлось применение для Рено ФТ, коих было взято очень много.

Генералы ждали встречного боя, потому что он прямо-таки напрашивался, и польское командование их не подвело. Британско-французские танки выехали навстречу наступающим силам РККА и теперь завязалась беспорядочная перебранка посреди заснеженной пашни.

Моторизованная пехота спешилась за несколько километров отсюда и притащила с собой несколько «пом-помов», которыми сражается не только против польской пехоты, но и против танков.

— Одиннадцать часов, Рено ФТ! — сообщил наблюдатель.

Удальский быстро повернул башню и начал палить по вражескому танку, который выехал из-за чёрного кустарника. Ему нужно некоторое время, чтобы навестись, поэтому есть шанс прикончить его без последствий для броневика…

Но он успел дать лишь две очереди, как во вражеский танк врезалось несколько снарядов из трофейных Рено. Через смотровые щели танка полыхнула вспышка, после чего он взорвался. Попадание в боекомплект.

— Машина — вперёд! — приказал Бронислав.

Заснеженная нива, под колёсами броневика, обнажала свою черноту. Горящие танки покрывали белый снег вокруг себя чёрной копотью. Тела людей лежали тут и там, будто бы не мёртвые, а просто прилёгшие отдохнуть. Только людская кровь, окрашивающая снег под телами, указывала на истинное положение вещей.

Снаружи холодно — с утра градусник показывал минус двадцать два градуса Цельсия. Тела очень быстро окоченеют, что создаст проблемы похоронным командам…

Впереди была защитная лесопосадка, в которой и маскировались, до поры до времени, вражеские танки. Также там должна быть пехота, которую обязательно нужно оттуда выкорчевать.

Трофейные танки начали сильно отставать, впрочем, как и моторизованная пехота, идущая в пешем порядке.

«Надо держать дистанцию и обстреливать позиции», — подумал Удальский. — «Дождёмся танков и пехоты, а потом продолжим».

Внимательно рассмотрев посадки на предмет признаков присутствия вражеской бронетехники, Бронислав выждал, пока они подъедут к ним хотя бы на пятьсот метров, после чего дал команду на остановку.

— Сигнализируй роте — стоп! — приказал он радисту. — Свободный огонь по лесопосадке!

Механик-водитель дал сигнал клаксоном, после чего радист отмахал нужную последовательность флажками.

Бронеавтомобили, строго придерживающиеся боевого порядка, остановились почти ровной линией и почти сразу же начали стрельбу из пулемётов и пушек.

Удальский вгляделся в прицел и увидел окопы с вражескими солдатами.

Заработала артиллерия противника.

Эффект от этого будет так себе, потому что пехоты ещё нет — это тоже часть плана командования. Потерять несколько броневиков — это лучше, чем потерять сотни солдат. Генерал Немиров очень чувствителен к потерям среди личного состава и крайне суров, когда выясняется, что красноармейцы погибли из-за халатности или некомпетентности командира.

Его практически щепетильное отношение к вверенным бойцам известно уже давно. Ещё в Империалистическую войну он на свои средства покупал железные печи, чтобы его подчинённые не мёрзли и от того меньше болели — солдаты такое просто так не забывают…

Репутация у генерала Немирова в войсках соответствующая — его уважают и любят. И желающих перевестись в 1-й гвардейский механизированный корпус меньше не становится.

И дело даже не в том, что тут снабжение лучше. Дело в том, что 1-й гвардейский — это победы и слава, а также строгий, но заботливый командир, держащий интендантов в ежовых рукавицах.

— Два часа, Марк один! — выкрикнул наблюдатель.

Удальский лихорадочно быстро повернул башню, после чего открыл огонь по новой цели. Он сразу же начал дубасить из «пом-пома» по области вокруг спонсона с пушкой, которая начала поворачиваться в их сторону.

Броня танка заведомо уступала бронебойности 37-миллиметровой пушки системы Максима, поэтому пушка в спонсоне замерла, так и не сделав ни одного выстрела.

Дальше Удальский переключился на носовую часть корпуса, чтобы уничтожить механика-водителя. Нельзя, чтобы этот танк отступил за лесопосадку.

Ещё одна очередь из выстрелов и, внезапно, вражеский танк взрывается. Бронислав даже не сразу понял, что случилось, а потом, осмыслив увиденное, догадался, что снаряды попали в боеукладку, расположенную справа от механика-водителя.