– Всегда знала, – пожимает плечами Вэл.

– Но разве вы не слишком стары для этого?

Она изгибает бровь. Лола хмурится и тыкает Ханну локтем в бок.

– Нет, всё в порядке, – качает головой наставница. – Задавать вопросы – нормально. Именно так мы и познаем мир. И ответ: нет, я не слишком стара. Пока нет.

Ее сердце стучит, точно заведенные часы, но время еще есть. Вера Вэл в синеглазую девочку столь же непоколебима, как и в законы притяжения. Вопросы о том, когда и каким образом, задавать совершенно не хочется. Так проще: отгородиться от них за мысленной дверью и запереть ее на замок. Ничего не оставлять открытым. Конечно, лицемерно поощрять любознательность воспитанниц, но отказывать в той же свободе самой себе, однако в сознании Вэл существует отдельная дверь специально для порождающих когнитивный диссонанс руководств вроде «Делай, как я говорю, а не как я поступаю».

– А у вас есть молодой человек? – выпаливает Лола, и неожиданный допрос внезапно обретает смысл: ее отец пользуется любым предлогом, чтобы задержаться, когда забирает или привозит дочь.

– Только тогда, когда я этого хочу, – отвечает Вэл. – Иногда я кое с кем встречаюсь.

Хотя «встречаться» – слишком щедрый термин для отношений, которые она себе позволяет. И всё же ее реплика производит желаемый эффект от смены темы. Девочки широко распахивают глаза и выразительно переглядываются. Вэл видит, что сейчас последуют уточняющие расспросы, но на них нет времени: нужно забежать за Поппи до того…

– Проклятье, – бормочет она едва слышно, заметив, что внедорожник матери воспитанницы уже подъезжает.

Машина обладает примерно той же функциональностью, что и дизайнерские сапоги, в которые обрядила дочь эта модница на первый день в лагере. Кроме того, Поппи до сих пор находится в загоне для коз вместо того, чтобы присоединиться к группе в конюшне.

Вэл хлопает в ладоши:

– Ладно! Последняя, кто останется в униформе, завтра будет выгребать навоз из стойла Шторма!

Девочки визжат и разбегаются, чтобы сменить свои накидки и сапоги, выданные для защиты слишком непрактичной и красивой одежды, в которой родители вечно отправляют детей. Вэл торопливо шагает по пыльной дорожке, чтобы перехватить мамашу до того, как та успеет закатить скандал при дочери.

– Привет!

Вэл не помнит имени собеседницы. Как и обычно. Взрослые мало ее заботят.

Женщина сдвигает солнечные очки на тщательно уложенную прическу.

– Что Поппи делает в загоне для коз?

– Работает с нашими козлятами, Люком и Леей. Тренирует их…

– Я плачу тебе за уроки верховой езды!

Родители то и дело бросают подобные фразы, словно козырь на стол, но, строго говоря, они вовсе не платят Вэл. Она не получает денег. Поэтому сейчас вежливо улыбается и отвечает:

– Ты внесла сумму за неделю пребывания в дневном лагере на ферме Глории, что подразумевает занятия с различными животными. Включая лошадей и уроки верховой езды, если наши подопечные изъявят такое желание. Поппи не захотела.

– Это не ей решать! Я хочу, чтобы моя дочь умела держаться в седле!

Вэл подавляет порыв сбить солнечные очки с головы скандальной мамаши.

– Поппи проводит время на воздухе, приобретая уверенность в себе при общении со сверстницами и животными. Вы хотите заставить ее ездить верхом помимо воли, породив приступ паники? Потому что это может быть опасно как для девочки, так и для лошади.

– Но я оплачиваю…

– Нет, – отрезает Вэл. – Посмотри на свою дочь. Сейчас.

Поппи стоит на стоге сена с выражением глубочайшего сосредоточения, балансируя рядом с крошечным козленком. Затем командует что-то, спрыгивает на землю и выжидательно оборачивается. Питомец соскакивает следом. Юная дрессировщица издает победный возглас.

– Но… – произносит собеседница, растеряв весь гнев при виде восторженного лица дочери.

– Она боится лошадей. Это совершенно обоснованный страх перед столь крупными существами. Вы только взгляните на их огромные тела и копыта. А зубы чего стоят!

– Звучит так, будто ты и сама в ужасе, – женщина приподнимает идеальную бровь.

– Вне всяких сомнений. Я игнорирую испуг, потому что должна, однако Поппи не обязательно преодолевать этот конкретный страх. Сейчас не требуется уметь ездить верхом. Она чудесная девочка и когда станет не менее чудесной девушкой, то будет помнить, как мать прислушалась к ней и помогла найти другие занятия. Занятия, которые нравились.

– Она и правда выглядит счастливой, – вздыхает собеседница, избавляясь от последних крупиц гнева.

– И грязной, – морщит нос Вэл.

Она не чувствует особой радости, что переубедила мать Поппи. Так всегда случалось: стоило лишь действительно захотеть – и желание сбывалось.

– Очень грязной, – смеется женщина, окончательно сдаваясь.

– Поппи! В амбар! – Вэл указывает направление, и девочка скачет по загону к выходу, сама напоминая козочку.

– А мне так хотелось купить ей роскошный наряд для верховой езды, – мечтательно говорит ее мать.

Иногда Вэл забывает, что взрослые – это те же самые дети, одновременно и более, и менее самостоятельные. Она лукаво улыбается и слегка подталкивает собеседницу плечом.