Были и другие правила и традиции в «маминой» школе. Когда в школе проходил семинар с большим количеством гостей и открытых уроков, то кто-то из школьной администрации давал открытый урок наряду с остальными учителями.

Администрация школы заранее распределяла открытые уроки, которые придётся давать в учебном году. Скажем, в первой четверти открытый урок даёт завуч по учебной работе, во второй четверти – директор школы, в третьей – организатор внеклассной работы и т. д.

Видя, как мама волнуется, готовясь к открытому уроку, я спросила, обязательно ли ей давать этот урок. Мама ответила: «Конечно, обязательно. Какое я имею право требовать с рядовых учителей давать открытые уроки, если сама их никогда не даю?!»

Субботники в «маминой» школе организовывались с непременным участием школьной администрации. Вся территория делилась на участки, которые закреплялись за разными классами. На уборку участка выходил класс с классным руководителем, а с ними кто-то из администрации или учителей без классного руководства. Члены школьной администрации обычно работали вместе с самыми проблемными классами.

Мама говорила, что ученики работают лучше на любом участке, если рядом с ними на равных трудится учитель, а тем более завуч или директор. А после субботника ребята с гордостью рассказывали: «С нами на участке сама директриса работала. Она наш класс любит».

При проверке у учителей планов уроков мама раскрывала свою тетрадь с поурочными планами и говорила: «Я пришла проверить ваши поурочные планы и показать вам свои». Как в таком случае прийти учителю на работу без плана урока?!

При составлении общешкольного расписания мама исходила из того, что директору и завучам расписание уроков можно делать с любым количеством «окон», т. к. они всё равно должны постоянно находиться в школе. А учителям расписание надо составлять, по возможности, максимально удобно – с методическим днём и наименьшим количеством «окон».

А ещё от мамы я узнала, что директору и завучам школ не пристало ходить на больничный. Это – неловко, неудобно и просто стыдно перед учителями. Мама рассуждала так: «Если администрация школы «сидит» на больничных, то же самое будет и с учителями. Да и вообще педагогам на больничном быть некогда! Надо работать с детьми».

Мне вспомнился эпизод из моей учительской жизни. Следуя маминому принципу «не ходить на больничный», я так и делала. Если и брала больничный, то редко и в самом крайнем случае. Даже без голоса и с больным горлом шла на работу. «Ведь педагогу на больничный ходить нельзя!» – жил во мне мамин завет.

Порой мои ученики помогали мне работать без голоса. Однажды, слыша, как я сиплю, моя ученица Олеся предложила: «Вы не напрягайте голос. Вы шёпотом мне говорите, а я громко всему классу буду повторять».

Но были и другие случаи. Как-то отпрашиваясь с работы по семейным обстоятельствам, и чувствуя нежелание начальства отпускать меня, я сказала: «Я же 8 лет не была на больничном!» Директор ответил: «Ну и что вы этим так гордитесь?! Это – ваш личный выбор!» Мне стало обидно. Я вообще не беру больничный, но никто этого не заметил и не оценил.

С другой стороны, я же не за благодарность начальства шла из последних сил больная вести уроки. Да, это был мой личный выбор. Мой. Личный. Выбор. Но всё же я знала другое школьное начальство. Давно знала. С детства.

Эту милую девочку звали Любочка, и мы с ней подружились в детском саду. Вскоре Любочка стала дневать и ночевать в нашем доме. А мои мама, папа и бабушка, которая жила с нами, всячески поощряли эту дружбу.

Это уже потом, значительно позже я осознала, из какой семьи происходила Любочка, и какая у неё была дома обстановка. У Любочки были мама, папа и старший брат, и до 5 лет у неё дома всё было нормально. Но, когда Любочке исполнилось 5 лет, трагически погиб её отец, и с этого момента вся жизнь девочки начала катиться под откос.

Следующим страшным событием в жизни Любочки было то, её мама начала пить после смерти мужа и буквально за несколько лет потеряла человеческий облик.

Дети в этой семье, т. е. Любочка и её старший брат, жили сами по себе, а их мама – сама по себе. Так они все и жили каждый своей жизнью. Так что жизней в этом доме было, по всей видимости, несколько. А уж что это была за жизнь – мне, ровеснице Любочки, тогда было не понять.

Я хорошо помню, что последние два года детского сада и до 7 класса школы Любочка бывала в нашем доме почти каждый день. Мы вместе играли, ели, учили уроки и даже занимались музыкой. Как выяснилось, у Любочки были отличные музыкальные способности, и моя мама немного приплачивала учительнице музыки, которая ходила ко мне, чтобы она чуть-чуть занималась и с Любочкой. Моя мама брала Любочку с нами в театр, на концерт, в парк или на пляж. Даже в лагерь летом мы ехали вместе с Любочкой. Ещё помню, как моя мама водила Любочку к зубному врачу.