– Я пытаюсь послать тебя к черту.

Он рассмеялся.

Громко и отвратительно.

А я увидела перед своим носом то, что могло дать мне пару минут форы.

Нож. Для мяса, конечно же, но это уже лучше, чем пустые руки.

Вдох-выдох.

Вдох-выдох.

Я обхватила рукоять поудобней и сжала челюсти, а потом резко заскользила по столу в своем платье вбок, чтобы сбить его с толку, и с разворота провела ребристой стороной по воздуху, задевая щеку Рустама.

Отскочив, я посмотрела на него. Хотела оценить ущерб. Но он был минимальный. Хотя мне понравилось, что я подкорректировала его красивую рожу. Мой порез прошел по линии челюсти.

Мужчина поднял руку и большим пальцем стер тонкую полоску крови.

– Когда я с тобой закончу, от тебя не останется ничего.

– Ты можешь попытаться.

Я подняла нож и посмотрела в его глаза.

– Серьезно?

Дверь в зал открылась, и вошли другие мужчины.

Я не считала, сколько их было, но они выстроились в ряд, и эта линия была примерно пять метров. А значит – много.

Слишком много.

Рустам повернулся и посмотрел на них, затем со своей улыбкой встал лицом ко мне.

– Моя невеста, – громко заговорил он для всех, – оказалась дырявой, как те шлюхи, которые утоляют наш голод каждый вечер. Сегодня она примет каждого из нас и будет громко кричать. От боли или удовольствия неважно. Сегодня она наша шлюха.

Я перевела взгляд на мужчин и увидела похоть, мерзость, растекающуюся по их лицам. Они были ублюдками. Падалью нашего мира. Они были грязью.

– Ну что ж, начнем. Пора посмотреть, что там скрыто под платьем.

И они стали двигаться.

Вправо, влево, вперед на меня.

Они окружали меня, как стая гиен. А я держала нож перед собой и следила за каждым, поворачиваясь на каждый выпад в мою сторону.

Рустам наблюдал со стороны, предоставив игры для собак.

На плечо внезапно легла рука, и я развернулась, раня кожу.

– Ах ты блядь, – зашипел скот.

– О да, у нее острый язык, – прокомментировал Рустам. – Жду не дождусь, вставить в ее рот свой член и хорошенько поиметь его.

Они продолжили кружить и хватать. Я успевала повернуться в одну сторону, как меня хватали сзади. Но я не могла не заметить, что круг сужался.

Я паниковала, и мне было страшно до ужаса. Но я боролась за свою жизнь и свою честь, которой они не коснутся.

Я внезапно посмотрела на нож. Затем перевела глаза на Рустама и ухмыльнулась.

Но…

– Хватай руку, – закричал он, и моя последняя надежда полетела прочь по мраморному полу.

Они завели мои руки за спину и обхватили запястья так крепко, что я бы ни за что не смогла выпутаться.

– Сволочи… ублюдки…

– Да, сучка, это мы, а ты наша дырка на сегодня. Снимите с нее это дерьмо.

Он отдал приказ, и в ту же секунду с моей груди стали стягивать корсет.

Он был туго завязан, и потому нити стали впиваться в мою спину. Точно звери, они рвали на мне ткань и веревки, добираясь до лифчика, надетого снизу. Я боролась ногами. Отрываясь от пола, подпрыгивала и пиналась. Другие рвали юбку на куски. В моей крови было столько адреналина, что я ощущала, как разгоняется мое сердце.

– Дикая какая, посмотри.

– Мы таких не встречали…

Они все говорили и говорили, пока я не дернулась так сильно, что мои руки остались на свободе, но мои ноги в ту секунду поймали, и я рухнула на пол, ударяясь головой.

Звуки стали тянуться эхом, а картинка плыла и оставляла след.

Каждая буква повторялась, и я не понимала, кто говорит и что.

Они мельтешили надо мной, как черное облако. Моего тела по-прежнему касались и что-то делали с одеждой, реальность все никак не возвращалась.

Мой язык заплетался, а руки, которыми я, казалось бы, отбивалась, просто болтались в воздухе.

Боль была везде. У нее не было локации. Она просто оставалась и взяла под контроль все мои органы чувств.

Я закрывала глаза и открывала их снова, надеясь, что все станет лучше. Не помогало.

А тени надо мной исчезли.

Я снова закрыла глаза. Ненадолго.

Веки становились все тяжелее.

– Эй, тебе лучше не спать, – послышался в моих ушах чей-то голос.

Шум внезапно куда-то исчез.

Мне казалось, что я отвечаю, но мои слова были каким-то бормотанием.

– Ну же, открой глаза. Слышишь?

– В-е-к-и… – я хотела сказать, что они не открываются, но смогла.

– Постарайся, хорошо?