– Смотритель обещал удалить её из этого мира, – ответил я, вызывая меню со своим окружением.

Я более внимательно прочитал информацию о Лямке. Там и в самом деле было нечто большее, чем благодарность за воскрешение. Это было подчинение на грани рабства и обожествления.

Просмотрел список своих жён. Они были отсортированы по категориям. Ира была на первом месте со статусом неясной связи (неясной местной Системе). Далее шли те, у кого я принял предложение о зачатии детей. После них был список тех жён, с кем я не был близок. Далее – те, у кого уровень отношений выше двух тысяч. Он был очень большим – больше тысячи.

– Э! – невольно возмутился я, – Что за список девчат с отношениями выше двух тысяч?

– Я его не вижу, – ответила Ира, – Как понимаю, этот список лишь для тебя. Тебе решать, принять их или отказать. Отказ должен быть продуман так, чтобы не вызвать «Безумную Любовь» или «Безумную Ненависть». Уровень отношения свыше двух тысяч очень нестабилен: неосторожное слово может моментально поменять знак на обратный…

– Всё-таки она тоже тут, – сказал я, дойдя до конца списка, –

– Кто? – не поняли те, кто шли рядом со мной, и начали оглядываться или бегать глазами по невидимой в реальности карте.

– Наана, – ответил я, – Наана в списке моих жён. И у неё уровень отношений почти две с половиной тысячи. Всё ж Смотритель не смог удалить её из этого Мира.

– Бли-ин! – протянула Ира, – Я – дура! Ты ж её уже один раз воскресил. Формально она была воскрешена по твоему желанию, хотя при этом всю работу проделал Таштут. Она убила тебя по неосторожности – метила в Лиду, а попала по тебе.

– Где эта тварь? – спросила Виола.

– Отмечена у меня на месте дома Таши, – ответил я, найдя серую точку на карте, – Эм… В подземельях… Как понимаю, в канализации.

– Бли-ин! – протянула Таша, – Ещё один призрак в моих подвалах!

– Нужно найти хоть какую-то косточку от неё, – озадаченно сказал я.

– Зачем? – с подозрением спросила Таша.

– Придётся воскрешать её, – ответила вместо неё Ира.

– Потерпит! – процедила Таша, – Пусть пока изучит подвалы. Желательно чтоб проникла в закрытые коридоры. Хоть на карте и есть эта подземная сеть, но никто ничего не знает о ней, – и мы задумались о Наане – едва ли она избавилась от своего безумия. Безумный призрак – это явно тот ещё кошмар!

Меня отвлёк всхлип Виолы – она плакала.

– Не плачь, – сказал я.

– Я и не плачу, – совсем не искренне ответила она, – Пыль в глаза попала. Вот и пошли слёзы…

– Как только вернёмся в дом, повторим, – сказал я, обнимая её, – Только, прости, если в предложении о детях опять будет тринадцать детей, я опять же откажу.

– Иначе и не будет, – вздохнув, сказала Ира, – А, может быть, ну её, эту Красную Тварь? Поживём тут годиков пять, а двинемся потом, когда дети подрастут? Я тоже хочу от тебя детей…

– Двадцать? – спросил я.

– И пусть! – ответила она, – Если ты о том, что нам придётся оставить их в этом мире, то я оставила в своём родном мире две тысячи детей. За сто с лишним лет рожала от твоего двойника сто раз. У меня там уже не меньше сорока поколений потомков…

У меня челюсть пошла вниз. И не только у меня – все, кто слышал её, невольно споткнулись.

– Я ж кицунэ, лиса, – с улыбкой сказала Ира, – Ещё и из другой вселенной. В родной мне вселенной тоже есть зависимость количества детёнышей в помёте от любви их матери к самцу, но ограничено двадцатью. Только и это не предел – некоторые рожали до двадцати шести, так как в помётах бывали близнецы. Я сама родилась в подобном – у меня двадцать сестричек, которых моя мама вынашивала вместе со мной. У меня даже есть практически полная моя копия, но сейчас она тоже провинилась и отбывает наказание. Да и беременность у меня там была семь-восемь недель. Во вселенной Серёжи беременность была два раза и тоже длилась также – двадцать дочек я вынашивала по семь недель. Те мои дочки, что стали твоими Избранницами, были первыми – родились в девяносто седьмом. Вторых было двадцать пять. Те родились в двухтысячном… Не смотри на меня так! Те двадцать пять тоже должны быть твоими! И это не обсуждается! Вернёмся – тут же отправимся в наш Посёлок, и ты сделаешь их своими!..

– Ира, нет! – сказал я.

– Ничего не знаю! Я должна быть вместе с ними! Будешь ворчать, устрою тебе встречу со своими дочками, что остались в моей родной вселенной, и твой двойник не посмеет возразить мне! За шесть лет мира Серёжи в моей вселенной прошло десять лет, и одна из дочек, оставшихся в моей родной вселенной, погибла. После того, как мы попали в мир Серёжи, мы стали абсолютно бессмертными. Дочки, рождённые в твоей вселенной, унаследовали это. Только дети в родной мне вселенной так и остались смертными, хотя и стали жить гораздо больше. Я едва ли удержусь в демиургах, если ещё кто-то из них погибнет.

– В этой вселенной мои дети будут бессмертными, а внуки должны прожить примерно сто тысяч земных лет, – сказал я, – Наши с тобой – скорее всего, также.

– Ну, не знаю, не знаю, – и она снисходительно улыбнулась, – Пока дети и внуки всех Изгнанников и Изгнанниц хоть и не абсолютно бессмертны, но бессмертны для смерти от старости, однако смертны от покушений и несчастных случаев. По крайней мере, мои таковы. Не забывай, что я до Изгнания была демиургом – Властелиной…

– Я не хочу проверять это, – сказал я.