Впрочем, пока экипаж остается в креслах, это не так страшно. Хуже будет, когда придется стрелять…

Коридоры крейсера преодолел, отталкиваясь от стен, словно проплывая под водой, а вот когда вынырнул в просторный трюм, стало сложнее. Благо, вдоль стен, как раз для таких случаев были приварены поручни, и после того, как я добрался до них, стало легче.

Трюм, получивший в бою несколько попаданий, представлял из себя дикую мешанину покореженного железа. Повсюду плавали крупные и мелкие обломки металла, вперемешку с инструментами и запасными деталями, а среди всего этого, глыбой парил над полом разбитый истребитель, каким-то чудом до сих пор не вывалившийся в открытый космос.

Чтобы добраться до двери реакторного отсека, мне нужно было по периметру облететь весь трюм, при этом, у меня на пути зияла не малая пробоина, в которую я мог бы поместиться целиком. И все бы ничего, но рядом с отверстием, поручень вывернуло, оторвав крепление, и кроме рваных краев дыры, схватиться там было не за что.

— Да блин… — Выругался я, и принялся перебирать руками, двигаясь вперед, решив, что выбора у меня все равно нет.

А уже там, где поручень заканчивался, оттолкнулся от обломков и стремительно поплыл к пробоине, надеясь, что пока я лечу, корабль ничего не потревожит. И хотя, умом я понимал, что все делаю правильно, все равно было жутковато…

Снова обрести опору удалось рядом с отверстием, схватившись за отогнутый внутрь лист обшивки и стабилизировавшись в пространстве, я выглянул наружу, преодолев страх высоты.

К сожалению, без увеличения, что давали экраны, разглядеть что-то внятное было сложно, но все же, по мельтешению искорок истребителей, далеко в стороне, я сделал вывод, что бой еще не закончен, а значит наши упыри держатся несмотря ни на что.

— Давайте, ребята… — С непонятной самому себе тоской, проворчал я, и снова оттолкнувшись, перелетел пробоину, удачно зацепившись за уцелевший кусок поручня, выгнутый дугой, но все еще держащийся на стене, каким-то чудом.

Дверь в реакторную открылась с трудом, но еще до того, как я попал в нужное помещение, было понятно, что одним из снарядов нам перебило пучок кабелей, питающих корабль. Причем, попадание для нас вышло на редкость неудачным, всего метр в сторону, и часть энерговодов уцелела бы, разветвляясь в стороны. Сам же реактор не пострадал, и исправно мигал огоньками, работая в холостую.

С сомнением оглядев разбитый кусок, с мешаниной гнутых и вывернутых шин, я машинально попытался почесать затылок, но ударил ладонью по шлему, и вздохнув, отправился в обратный путь. О том, чтобы пытаться починить поломку самому, не шло и речи, максимум чего я мог добиться, это какого-нибудь замыкание, способного сжечь корабль.

В обратную сторону трюм пересек намного быстрей, по уже знакомому маршруту, и лишь у пробоины снова задержался, пытаясь понять, что творится в космосе. А там, явно что-то изменилось. Искорки кораблей разделились на две неравные части, при этом, одна, самая большая, стремительно удалялась от нас, другая же, наоборот, летела к крейсеру, то ускоряясь, то кружась в футуристической карусели, мигая всполохами двигателей.

— У нас гости! — «Обрадовал» я экипаж, ввалившись в рубку, и падая, наконец, в свое кресло. Щелкнули ремни, фиксируя тело, а руки уже тянули из креплений дробовик с подсумком — Скоро будут здесь. Вопрос только в том, будут нас расстреливать с улицы, или попробуют пободаться тут.

— Я даже не знаю, что лучше… — Вздохнула Ольга, вынимая с креплений ружье, и досылая патрон в патронник. Звук передергиваемого затвора получился какой-то смазанный, в остатках воздуха, чудом сохранившегося в помещении, после того, как отключились системы жизнеобеспечения.

— А почему так темно? — Неожиданно спросил гремлин, приподняв голову.

— Нас подбили. — Равнодушно подсказал Грин, кидая в сторону рогатого бластер.

— Что это? — Гремлин неловко поймал оружие, и повертев его в руках, вопросительно оглядел нас.

Вместо ответа, я снова отстегнулся, и покинув рубку, доплыл до кают кампании, где взял два трофейных пистоля, и сумку с боеприпасами.

— Держи. — Вручив знакомое оружие гремлину, я отнял у него бластер, и повесил себе на пояс, а потом жестом показал Грину, что думаю по поводу его поступка, повертев пальцем у виска.

На этом приготовления закончились, и мы застыли в ожидании. В рубке царила напряженная тишина, отчасти потому, что говорить было уже не о чем, а отчасти оттого, что звуки в остатках воздуха передавались недалеко, а кричать, чтобы просто поболтать, никакого желания не было.

Страшный удар сотряс корпус корабля минут через двадцать после того как мы закончили подготовку к приему гостей. Я уже открыл рот, чтобы отдать, ненужную, в общем-то команду быть готовыми, но едва не прикусил себе язык от нового удара, заставившего меня подпрыгнуть в кресле.

Следующие столкновения я перенес, крепко вцепившись в подлокотники, мрачнее с каждым разом все сильнее и сильнее. А когда все закончилось, молча отстегнул ремни, и проплыв к дверям рубки, распахнул их настежь.