Так что впереди меня шла вполне себе легендарная личность, пусть и жуткая. Шли мы минут десять, опускаясь все ниже, пока не оказались перед тяжелой дверью. Уверенно толкнув ее, мы вошли в большую, ярко освещенную комнату, в которой находилась куча народа.С одной стороны сидели взрослые и уже мне знакомые студенты и студентки с надетыми подавителями, окруженные стражей, а с другой за длинным столом двое дядек с суровыми лицами, среди котороых я узнал и своего знакомого, что ранее спас меня, а после забегал в гости.

— Степан Васильевич, — легкий кивок узнавания.

— Ямир Ярославович, — вернул мне кивок Котляров. Одоевский обошел меня и сел в третье кресло. Мне же предложено было расположиться чуть в стороне, за небольшим столиком, на котором лежали папки с бумагами. Бегло посмотрев на них, я увидел, что это личные дела нападавших на меня. Ага, значит, уже пришли к какому-то решению? Интересно.

— Слушается дело о покушении на честь и достоинство графа Нагибина. Так как дело государевой важности и вина преступников полностью доказана — задержаны на месте преступления, правозащитник им не предоставляется, как и суд присяжных. Господин Одоевский, прошу вас зачитать обвинение и приговор.

Тот встал, слегка прокашлялся прочищая горло и обвел всех взглядом, не предвещающим ничего хорошего. В нем был виден приговор — цепной пес империи оскалил клыки и готов был вцепиться в беспомощную жертву. Это понимали все. Боялись и все же на что-то надеялись. Ведь не зря же на закрытое заседание позвали меня…

Глава 20

Глава 20

— Согласно уложению номер… статьи номер… приказа номер… от даты — цифры — монотонный бубнеж зачитывающего приговор клонил меня в сон, — мы единогласно приговариваем всех причастных и их семьи к смертной казни через повешенье. Родовые гербы изломать. Имущество конфисковать и продать казне. Вырученные деньги — восемьдесят процентов от суммы перевести на счет графа Нагибина младшего, в качестве виры за содеянное. Двадцать оставить в пользу империи. Приговор окончательный и обжалованию не подлежит.

Мою полудрему разогнали многоголосый рев, крики, вопли и проклятья в мою сторону.

— Однако, — продолжил он, и сразу наступила тишина, — по ходатайству графа мы можем пощадить вас и заменить смертную казнь каторгой, если… — сделал он драматическую паузу, — сами виновные дадут магическую клятву верности графу Ямиру Нагибину.

— И что она будет в себя включать? –нашел в себе силы спросить высокий мужик. Видимо, отец кого-то из обвиняемых.

— Все, что захочет Его Сиятельство.

— То есть, предлагаете пойти к нему в рабство? К этому… этому… Лучше смерть. Егоровы никогда не гнули спину. Сын, умрем с честью.

— Да, отец, — дрожащим голосом ответил парень. Он явно хотел жить и уже тысячу раз проклял тот день, когда примчался на помощь к этим дурам. Ну, поиграл бы Нагибин с ними, так не убил же? Да и не факт, что вообще бы дошло до извращений. Девки втроем бы его просто отшили. Так нет, решили поиграть в героев, мать их! А теперь умрет не только он, но и вся семья.

— Будь ты проклят, Нагибин! — последнее он сказал вслух.

— С чего бы? — никто не ожидал, что я отреагирую. — Вы меня пытались убить, тело сжечь, а я будь проклят? Как-то нелогично, не находишь? И главное, за что? Я никого пальцем не тронул, ну признаюсь, лишканул чуток, потому как выпимши был — но у нас за это не убивают. Побили бы и ладно. Но нет, вам крови захотелось, а теперь я в этом виноват? Но я добрый и скажу прямо — мне ваша служба на хрен не упала, как, собственно, и вы сами. Но есть у меня желание проверить одну теорию. Говорю сразу — вероятность того, что вы умрете в муках, очень высокая — процентов девяносто девять. Но зато есть один процент, что выживете и будете дальше жить. А чтобы не думали лишнего — я собираюсь взять вас к пограничным столбам, когда отправлюсь их заряжать.

— Это верная смерть, — покачал головой другой парень. — И если от петли она быстрая, то там от магических возмущений тело развалится на части. И будет это очень больно. Нет, я, пожалуй, тоже откажусь.

— Вам не жалко своих родных? Вы не готовы рискнуть своей никчемной жизнью ради их спасения? Каторга лучше, чем смерть.

— Не лучше. Там, куда нас отправят, долго не живут. Нет, я отказываюсь.

— И я… и я…

Почти все выступили против. Девчонки, хоть и рыдали, но идти за мной не захотели… Кроме одной — эльфийки.

— Я согласна!!! — пискнула она.

— Доченька!!!

— Да, мама! Я, Ирэна Соэльди из дома Текущий ручей, согласна на условия графа Нагибина!

— Хорошо, — кивнул Одоевский. — Ее родню в камеры, а остальных на виселицу. Казнь состоится через три часа. А эту подготовить к принесению клятвы.

Когда все вышли, эльфийку чиркнули по руке ножом и заставили повторять слова типа: обязуюсь, клянусь и прочее — я не вникал. После чего ее капля крови упала на мое кольцо, девушку окутало сияние и, собственно, на этом все. В мире, где нет рабов, у меня появилась рабыня. Причем весьма симпатичная. Причем у меня давно не было женщины. Причем… А, ладно, не фиг слюни распускать — найму служанку и оторвусь. А эта еще помрет раньше времени от разрыва сердца. Да и трахать бревно — идея так себе.