Глаза глядели, а руки делали: судорожно (пока не рухнули, не схлопнулись) листали билетные сайты; до дна, до самого донышка, выскребали финансовые сусеки: любые деньги, лишь бы вырваться.

Будто их внезапно, в одночасье обуяла страсть к путешествиям. Необоримая, как инстинкт перелетных птиц – в осуждение которых в прежние времена слагали песни, подозрительно напоминавшие марши. Летят перелетные птицы, а я остаюся с тобой, а я остаюся с тобою, родная моя сторона: не нужен мне берег турецкий и Африка мне не нужна…

Кто знает, дойдет ли дело до Африки… До турецкого берега (а также грузинского, армянского, казахского, хорватского, македонского, литовского, латвийского, в отдельных случаях американского) – уже дошло.

Песня, знакомая с детства: Немало я стран перевидел, шагая с винтовкой в руке, но если ты скажешь мне слово, я снова все это пройду… Кажется, будто она льется из уличных динамиков, водосточных труб, водяных стоков. (Не помнишь, как эти стоки называются? Та, к кому обращен вопрос, ехидничает: прокачиваешь свой русский? Самое время…) Распечатав присланные на мейл билеты – электронная связь работает! – счастливчики подхватывают бравурную мелодию; выпевают – кто громко (плевать, нехай слышат!), кто вполголоса, на манер фиги в кармане.

Обозревая опустелые финансовые сусеки – словно подводя промежуточные итоги жизни, сломанной, как деревяшка о колено, – человек бормочет, подбадривает себя: ничего, как-нибудь пополним; будем живы – не помрем.

А вслух:

– Вот тебе и русская сказочка: колобок, колобок, я тебя съем… Хрен ты меня съешь!

В приступе воодушевления – подхватив за обе руки жену, он кружит ее по комнате, распевая во всю глотку: Я от дедушки ушел, я от бабушки ушел…

– Погоди радоваться. – Та отводит усталые, взрослые глаза. – Там их тоже до черта.

Ему хочется спросить: где это – там? Но она уже вышла из комнаты. Торопливо, как воспитательница, которую вызвала к себе заведующая.

В одиночестве он катится дальше – и видит лису: ярко рыжая шерсть, острая хитрющая морда. Плутовка облизывается, предвкушая кусочек свежего, отлично пропеченного теста – не зря над ним трудились дед и бабка, родители, школьные учителя, вузовские педагоги. Колобок растерянно озирается: неужто все их хлопоты – лисе под хвост!

Моя последняя сигарета не имеет ни запаха, ни вкуса. Сделав пару затяжек, я швыряю ее в урну. По привычке бросаю взгляд на часы. Секундная стрелка дрожит, словно танцует джигу. К тротуару подкатывает черный джип. Из него выходят двое. Кого они мне напоминают? Пытаясь вспомнить, я поднимаю глаза к небу. Автор средневековой пьесы выразился бы иначе: возвожу очи горe. По слухам, где-то там обитель всевидящего и всеблагого Бога.

Между Ним и мною плоская крыша аэропорта. Из печных труб, прикинувшихся световыми фонарями, струится, уходя в небо, густой черный дым…

Конец ознакомительного фрагмента.