На полке выше стоит сосуд с жидкостью насыщенного фиолетового цвета. Это «Слёзы Януса». Если закапать в глаза, то на некоторое время станешь видеть сквозь стены. Правда, потом может быть побочный эффект в виде куриной слепоты.

Я оглядываю эти «достижения магической науки» с задумчивой усмешкой. Понятно, что капиталийцы позаимствовали это добро у монахов. Но интересно, до чего еще додумались последователи Обители Мучения, ведь самое интересное они наверняка припасли для себя.

Разобравшись с частью содержимого, я выхожу со склада, решив, что остаток коллекции стоит изучить позже. Что-то поднадоели мне черви со стрекозами и тараканами.

Сижу в кабинете, наслаждаясь редкими минутами покоя. Астрал, будь добр, дай хоть полчаса без суеты. Но, как говорится, не судьба. Ровно через двадцать минут дверь распахивается, и на пороге появляется гвардеец. Вытянулся по струнке, лицо серьёзное, как у солдата на смотре.

— Шеф, к воротам прибыл посол из Финского конунгства.

— Прям посол? — поднимаю бровь, не скрывая удивления.

— Да, он корочку показал. Посол как есть.

— Прикольно, — усмехаюсь. — Ну что ж, впускай.

Фишка в том, что в Невинске посольств нет и быть не может. Город у нас, конечно, с перспективами, но пока маловат для таких привилегий, как иностранные представительства. Да, мы расположены на месте Питера из моего мира, но до его размаха ещё расти и расти. Всё впереди, конечно.

А ближайшее финское посольство, как ни крути, находится в Москве. Значит, наш гость проделал путь прямиком из столицы.

Наконец заходит и финн — светлый и бледный, как поганка.

— Здравствуйте, уважаемый. О чём хотите поговорить? — начинаю я, не теряя времени. — Неужели снова о возврате Акульей Пади?

Посол выдерживает паузу, словно проверяя, как я отреагирую. Затем прочищает горло и, подняв подбородок, отвечает:

— Конунг Финляндии Тапио Лопухинен просил передать, что он хотел бы оставить территориальные разногласия за рамками этого обсуждения.

Я вскидываю бровь. Ну-ну, посмотрим, о чем тогда пойдет речь.

— Продолжайте, — спокойно произношу, позволяя послу выложить суть дела.

Он снова прочищает горло.

— Тапио Лопухинен просит вас, как конунг конунга, небезвозмездно отдать ему мархалов. Всю деревню.

— Как интересно. Действительно, необычная просьба. С женщинами и детьми? — уточняю невинным тоном.

— Да, — кивает посол с таким видом, будто речь идёт о чём-то само собой разумеющемся. — Это исконные враги нашего народа, и наша древняя вражда не в вашей власти, чтобы её останавливать.

— Конечно-конечно, — отвечаю я, тоже кивая. — Я и не пытаюсь её остановить. Враждуйте на здоровье, кто ж вам мешает. Только вот причём здесь выдача людей, которые доверились мне?

Посол слегка напрягается, но молчит.

— Ладно, не утруждайтесь с ответом, — продолжаю я. — Тогда скажите, что вы собираетесь с ними сделать?

— Это вам знать не нужно, — отвечает он резко, как будто отрезал.

— Изведёте под корень? — уточняю с невинным любопытством.

Посол мрачнеет, но всё-таки говорит:

— Если конунг решит, то да, изведём.

— Понятно, — протягиваю я, чуть откидываясь в кресле.

Он спешит добавить:

— Если же вы согласитесь передать нам наших врагов, конунг Финляндии обещает заплатить вам шведскими кронами. Сколько вы попросите — столько он предоставит.

Звучит, как будто финны предлагают сделать меня богачом. Словно я и так не могу распорядиться Акульей Падью так, чтобы она окупила себя десять раз. Но пока играем дальше.

— Допустим, — протягиваю я.

Посол выжидательно смотрит на меня, нисколько не страшась за свою жизнь. Пресловутая консульская неприкосновенность.

Я же неспешно откидываюсь в кресле, делая вид, что размышляю над его словами. На самом деле, ни фига я не размышляю. Было бы над чем. Я лишь посылаю ментальный сигнал Ледзору Одиннадцатипалому: «Зайди-ка ко мне, тут назревает интересная беседа. Думаю, тебе понравится».

Спустя минуту дверь кабинета с грохотом распахивается, и внутрь, как буря, вваливается Одиннадцатипалый. Его массивная фигура заполняет собой всё пространство, а густая борода кажется готовой начать атаку самостоятельно. Он бросает взгляд на посла, вдыхает полной грудью и недобро усмехается в бороду:

— Хо-хо! Чую запах фина!

Посол мгновенно теряет самообладание. Его лицо бледнеет до мелового оттенка, а взгляд беспомощно мечется между мной и Ледзором. Едва шевеля губами, он выдавливает: