Шрифт:
Юпитерский мотает головой, будто пытаясь стряхнуть обрывки соблазнительных видений. Он отпивает ещё глоток вина.
Внезапный грохот раздаётся снаружи, заставляя Юпитерского подскочить. Он выбегает на балкон, откуда виден главный храм, и застывает, оцепенев. Ожившая статуя Юпитера яростно разносит здание, швыряя колонны, как будто это детские игрушки. В следующий момент гигантский голем хватает одну из колонн и с дикой силой обрушивает её прямо в стену храма, разбивая камень на куски.
— Какого Плутона?! — вырывается у Юпитерского в панике. — Почему он снова вскочил?! Да кого демона здесь происходит?!
Позади него раздаётся насмешливый, грубый голос:
— Хо-хо! Веселье пошло! Хрусть да треск!
Юпитерский резко оборачивается и видит перед собой огромного бородатого мужика. Лицо… Да, кажется знакомым. Но кто это? Осмыслить у него нет ни секунды: мощный пинок сносит его с ног и выбрасывает с балкона.
Последняя мысль мелькает, как вспышка:
«Меня пнул сам Юпитер?! Снова?!»
Глава 2
Золотой дворец, Рим
Цезарь сидит на роскошных подушках, погружённый в музыку. Загорелая до бронзового блеска, почти обнажённая гетера сидит перед ним, перебирая струны лиры — её тонкие пальцы так и скользят, будто сами являются частью инструмента. Звук завораживает, лёгкий и томный, словно обещание долгой ночи. Вино слегка пьянит, убаюкивает. Глоток за глотком —отдых среди бесконечной суеты, как короткое затишье перед бурей.
— Мило, мило, — улыбается Цезарь, глаза его прищурены от удовольствия. — Продолжай, дорогая, а ты, — указывает он другой девушке, сидящей позади, — расчеши мои волосы.
Но вечер вдруг прерывается: дверь распахивается, и в зал стремительно входит легат легиона Жаворонков — аналог русской Охранки, служба силовиков, ближайшая к Цезарю.
— Ваше Величество!! — восклицает он, торопливо падая на колени и склоняя голову. — Прошу прощения! Срочное известие! На Капитолий напали!
Цезарь в шоке, роняет бокал, и алое вино расплёскивается по шелковым подушкам.
— Капитолий?! На жрецов?! — выдыхает он, ошеломлённо выпрямляясь. — Как такое возможно? Кто посмел?
Цезарь стряхивает головой, скидывая полупьяное расслабление. Нападение на Капитолий — это вовсе не простая прогулка. Жрецы очень сильны. Для такой дерзости нужна переброска гвардейцев и легионеров с других баз. Но все дворянские базы под строгим контролем… Никто не может просто так собрать войска и переместить их в сердце столицы. Жаворонки бы сразу узнали о марше войска.
Он бросает быстрый взгляд на гетер, которые испуганно замерли в тени.
— Вон, все! Пошли прочь! — цедит Цезарь, и женщины спешат покинуть комнату, по привычке качая бедрами.
Жаворонок поднимается с колен и, собравшись с духом, произносит:
— Это русские, Ваше Величество. Граф Вещий-Филинов.
Цезарь резко вздёргивает брови, не веря своим ушам:
— Мальчишка?! Как?! Откуда у него столько людей? Или он осмелился напасть со своей жалкой горсткой?
— Нападающих не меньше трёхсот, — добавляет Жаворонок, и зала заполняется гнетущим молчанием.
Цезарь, ошеломлённый, вцепляется в пропитанные вином подушки.
— Яйца Юпитера! Этот мальчишка-телепат обвёл нас вокруг пальца! Где он прятал всю эту ораву?! И как вы это умудрились проморгать?! — Он обжигает Жаворонка взглядом. — Да вы не Жаворонки! Вы — петухи и курицы!
Легат покорно склоняет голову, сдерживая оскорблённую гордость, и молчит. Цезарь, не выдержав, добавляет:
— Немедленно провести чистки! Убрать всех ленивых и слабых! В казематы их!
Легат почтительно склоняет голову.
— Как прикажете, Ваше Величество. Но что нам делать с Капитолием?
Цезарь замолкает, напряжённо обдумывая происходящее. Непоправимое уже свершилось. С одной стороны, эта ситуация может сыграть ему на руку: Филинов способен устранить коварного скота Юпитерского, и это избавит его от потенциальной угрозы. Но с другой стороны, столь дерзкое нападение русских в самом сердце Рима — это удар по репутации самого Цезаря. Капитолий — один из священных столпов Империи, и теперь он под чужеземной атакой. Это вмешательство — камень в огород Цезаря, вызывающий вопросы о его власти и безопасности Империи.
Но уже ничего не изменить. Русские там.
Цезарь хмурится, его взгляд острый, пронизывающий.
— Сколько народу уже в курсе этого безобразия? Может, успеем отправить когорты в Капитолий и по-тихому ликвидировать этих русских? — в его голосе проскальзывает напряжённая надежда.
Легат мрачно качает головой.
— Боюсь, по-тихому не выйдет, Ваше Величество. Царский «Новостной лев» уже вещает о «смертельном оскорблении рода Вещих-Филиновых» и о возмездии, которое они принесли жрецам.