Я приподнимаю бровь, внимательно глядя на него:

— Павлинарх? С визитом? И без предупреждения?

Булграмм кивает, но тут же виновато добавляет:

— Ну, вообще-то, пернатые предупреждали, что приедут. Я тебе не сообщил.

— И почему, интересно, ты решил это скрыть? — спрашиваю строго, сверля его взглядом.

Воевода пожимает плечами, словно это мелочь:

— Ну, это же какие-то пернатые. Кому они нужны? У них даже рогов нет! Они же не с войной, а с визитом.

Я выдыхаю, сцепив руки за спиной.

— Что за расизм, Великогорыч? Это серьёзный косяк, ты понимаешь? Ко мне едет король дружеской страны, а я даже встретить его нормально не могу! Поваров не предупредили, придворных не собрали…

— Моя вина, конунг. Подвел тебя, — с надрывом произносит Булграмм, а затем выпрямляется и, гордо вскинув рога, заявляет: — Я готов умереть в бою за свою вину!

Я фыркаю:

— Умереть? Слишком просто. Так легко ты не отделаешься, Великогорыч. Наказание придумаю позже, — отмахиваюсь. — Ладно, сколько у нас времени?

— Час, не больше.

— Мои перепончатые пальцы! — восклицаю я. — Быстро готовьте Зал Торжеств!

Булграмм морщится, скептически глядя на меня:

— Конунг, да куда там! За час ничего не успеем приготовить.

Я закатываю глаза и, поднимая взгляд к потолку, мысленно просчитываю варианты.

— Ладно, будем импровизировать, — тут же передаю мыслеречью Лакомке:

— Срочно собирайтесь и наряжайтесь! Через час Павлинарх припрется с королевским визитом. Все жёны должны выглядеть как с иголочки.

Мысленный ответ от Лакомки не заставляет себя ждать.

— Кхм, через час? Мы же не знали…

— Никто не знал, — бросаю взгляд на смурного Великогорыча. — Почти.

— Мелиндо, тогда что насчёт еды? Тавры же ничего не готовили. И наши кухарки тоже.

— Верно. Пошлите кого-нибудь в забегаловки Студня и других вассалов, пусть накупят еды.

Ну, а что? Импровизация, как-никак.

— В «Метрополь»? — уточняет альва.

— Нет, там долго готовят.

— Тогда какие варианты?

— «Невская шаверма» и «Шаурма на бегу» сойдут.

Ресторан «Матрешка», Москва

Тусклый свет свечей мягко освещает роскошный ресторанный зал, полностью арендованный для этой встречи. Толстые шторы плотно закрывают окна. Атмосфера здесь напоминает заговорщический клуб

Красный Влад, молча входит в зал. Его тяжелые шаги почти не слышны на ковровом покрытии. Владислав ненавидит подобные сборища, особенно когда в них участвуют сильнейшие бояре Русского Царства. Тайные встречи влиятельных людей никогда не предвещают ничего хорошего — слишком часто такие разговоры перерастают в интриги, угрожающие государственной стабильности.

«Надо бы такие сходники вообще запретить на законодательном уровне», — думает Владислав, подходя к столу. Но раз его позвали, то стоит выслушать бояр.

За длинным дубовым столом сидят семеро бояр, чьи лица наполовину скрыты тенью. Эти люди когда-то составляли Семибоярщину, ту самую, что помогла Царю удержаться у власти в смутные времена. Однако время изменило и страну, и их самих.

— Владислав Владимирович, мы благодарны, что вы откликнулись на наше приглашение, — произносит один из бояр, седовласый мужчина с глубокими морщинами на лице.

Владислав кивает в ответ, безэмоционально оглядывая каждого из собравшихся. Он медленно садится на свободный стул.

— Итак? — бросает он коротко, переплетя пальцы рук на столе. — В чем дело?

Мужчины переглядываются, словно подталкивая друг друга начать разговор. Наконец, один из них, дородный боярин с массивной золотой цепью на груди, решается.

— Владислав Владимирович, мы не хотим отдавать наши земли Данилу Вещему-Филинову, — произносит он резко.

— Нас беспокоит декрет, который он выпустил и который Царь поддержал несколько месяцев назад, — продолжает другой боярин, сжимая в руках край своего кафтана так, что его костяшки побелели.

— Декрет о возвращении земель Филиновых их потомку? — уточняет Владислав. — И что же вас так тревожит?

Бояре переглядываются, их взгляды наполняются скрытой досадой.

— Мы воевали за Царя, — наконец произносит седовласый мужчина, его голос звучит громче. — Мы проливали кровь, сохраняли Царство единым. А теперь какой-то мальчишка, едва вылупившийся птенец, может забрать наши земли! Награды, которые мы заслужили честно!

Владислав хмыкает.

— Ваше недовольство понятно. Но почему вы говорите об этом только сейчас? Или, может быть, — он делает паузу, — вас пугает, что Вещий-Филинов растет в силе? Что у него уже не только багровые звери на поводке, но и усиленная гвардия? Что он становится кем-то, с кем стоит считаться?